Почему? У тебя, как видно, и снега зимою не выпросишь? Да?
– Приходи зимой, поговорим. А теперь – клади на место и катись.
– Нехорошо ты, батя, поступаешь. Не по-христиански, можно сказать.
– А ты, я гляжу, молишься так, что лоб разбил… Варнак потрогал шишку на переносице.
– Да это я летать учился, батя. С печки на пол. А печка-то стояла под облаками. Прикинь! Печка в избушке на курьих Ножках. Не помнишь такую? Ох, батя, батя! – Молодой нахал будто не на шутку загорюнился. – Нехорошо ты себя ведёшь. Прямо скажем, не по-христиански…
– Ты мне зубы-то не заговаривай. Верни уголёк.
– Хорошо, как скажешь, батя. Мы положим уголёк, чтобы чёрт не уволок.
Извиняясь, извиваясь, подобострастно кланяясь, как шут гороховый, нахальный молодец положил на место волшебный уголёк, и вежливо отретировался. А на самом-то деле – как стало ясно через несколько минут – чертяка этот, хитрован культяпый только сделал вид, что положил уголёк на место; он всё-таки сумел зубы кузнецу заговорить, глаза отвести. Великогроз Горнилыч это понял, когда остался один и взялся огонь раздувать…
Розовощёкий кузнец побледнел, обнаружив обман. Он почему-то был почти уверен, что именно за этим угольком и приходил незнакомец. И через этот самый уголёк может разгореться великая беда. Что за беда? Какая? Кузнец пока не знал, но сердце чуяло. И работа стала из рук валиться – железяки то и дело падали на ногу, даже малость охромел. И мысли в голове роились, будто пчёлы, поминутно жалили. Что делать? Как узнали, что изба железная? Временами кузнецу хотелось плюнуть на работу и пойти поскорее домой. А дома? Что он сделает? Начнёт перестраивать хату? И откуда они, эти черти, узнали, что изба у кузнеца железная? Только ведь изнутри-то она – деревянная. Изнутри-то можно подпалить.
От этих печальных раздумий кузнеца отвлекла соседская девчонка. Редко она приходила сюда.
Девчонку звали Незабудка или Незабуда. Она имела не земные, необыкновенные глаза – голубые с золотистым зрачком – раз и навсегда они запоминались каждому, кто хоть мимоходом посмотрел на эту милую деваху. Незабудка – кузнец давненько знал – неравнодушна была к Ивану. И вот она пришла со своей сердечною заботой, своей проблемой, которая заключалась в какой-то наивной присухе, так это понял кузнец.
– Дядя Гроз, – опуская необыкновенные свои глаза, пролепетала девчонка, готовая разнюниться. – Дядя Гроз, а вы можете мне дать паутинку? Мне это надо, ненадолго.
– Какую паутинку? – изумился кузнец. – Ах, вот эту! Которую Ванька сковал? А зачем она тебе?
Смущаясь, Незабудка от волнения покусала лепестки своих розовых губ.
– Дядя Гроз, мне нужно, я верну…
Дядя Гроз отошёл от горящего горна, чёрным расплющенным пальцем приподнял девичий подбородок.
– Ну, и что ты задумала? А? – Вспоминая утреннего гостя, кузнец пробормотал: – Или ты мне тоже привет от мамки хочешь передать?
– Мамка
