как истинный, коренной петербуржец, для которого очень важно проживание в центре, где высота потолков не менее трёх метров, где старинные парадные украшены лепниной, где винтовые лестницы, камины и прочие прелести прошлых веков.
– Моему заказчику нужен дом с окошком на Неву, – говорил он одному интеллигенту, а второму признавался: – Хочу поселиться на Невском проспекте.
Кто-то верил «коренному жителю» северной столицы, а кто-то осторожно, боязливо косился на угрюмого, усталого «риэлтора» – проходимцев нынче много. Неутомимо шагая по улицам, проспектам и площадям, Полынцев туфли свои до тонкой корочки исшаркал – будто наждаком сточил.
Невольно изучая модерновый современный стиль, прилепившийся к архитектуре изящного классицизма, Фёдор Поликарлович уныло отмечал про себя: «Это – стиль барокко. А это – стиль барака!» И потом, когда Полынцев разыскал нужный дом, он подумал, что это весьма символично и далеко не случайно: новый дом построен в стиле «современного барака», подспудно угнетающего жителей, будто придавленных, приплюснутых громадами. Что происходит или уже произошло на излёте двадцатого века? Печально глядя на Москву или на Питер, глядя на Париж, на Лондон, Нью-Йорк или Шанхай, нельзя не подумать о том, что современная архитектура вступила в пору поклонения железобетонным гигантским идолам идиотизма.
Всё это промелькнуло в голове – как свежий ветер возле виска. Теперь его другое занимало. Как лучше поступить? Пойти напропалую? Или позвонить соседям, уточнить? Хотя сначала надо как-то в подъезд проникнуть – на двери то ли кодовый замок, то ли «домовой»; так он называл домофон. Эту проблему решить ему удалось довольно легко – время от времени из двери кто-нибудь выходил.
Стараясь не мандражировать, он покурил на площадке и решительно позвонил. За чёрной массивной дверью какое-то время царила тишина.
«Никого? – мелькнуло в голове. – И слава Богу!» Собравшись уходить, он замер: с той стороны заскрежетали, заскрипели железные челюсти задвижек. Чёрная дверь приоткрылось – на крупнозернистой, короткой цепи.
– Я слушаю… – Голос начальственный, чугунный.
«Отец! – догадался Полынцев. – Папаша. Пахан. Как его звать? Вурдала Демонович? Или что-то навроде того…»
– Простите, – робко начал непрошеный гость, – я насчёт вашего сына…
– А кто вы такой? – перебил повелительный голос. – Учитель? Да? Опять там что-то?
– Опять! – Полынцев подхватил подсказку. – Ваш сынок отличился…
Серебристая цепь отлетела – дверь открылась. Перед ним находился могучий, обрюзгший, толстомордый хозяин. И не просто хозяин квартиры – хозяин жизни, можно сказать.
Вурдала Демонович, вот кто это был. Кровью налитые вурдалачьи глаза – то ли с похмелюги, то ли от бессонницы – стояли в глазницах как замороженные. В разрезе бархатного барского халата, полураскрытого до пупа,
