здание, сожжённый храм, людскую молву, баснословные долги, научное открытие, спортивное достижение, жуткое преступление, афоризм, рецепт изысканного блюда или строчку в Книге рекордов Гиннесса.
И поскольку эти противоречивые чувства всегда вступали между собой в конфликт, Цимбаларю не оставалось ничего другого, как напиваться вдребезги после каждого посещения кладбища. Свет в такие ночи он не гасил, дабы, проснувшись некстати, не ощутить себя заживо погребённым.
Со времён его последнего визита сюда кладбище разрослось чуть ли не вдвое, и даже сейчас, праздничным вечером, невдалеке урчал экскаватор, заготавливая впрок могильные ямы. Похороны, назначенные на сегодня, уже завершились, о чём свидетельствовали выстроившиеся в ряд груды свежих венков.
Людочка появилась почти одновременно с Цимбаларем, только с противоположной стороны – наверное, приехала на маршрутке из другого района. Если она и изменилась внешне, то исключительно в лучшую сторону, и её воистину ангельская красота странным образом гармонировала с этим скорбным местом.
Случись их встреча где-нибудь в парке или ресторане, со стороны Цимбаларя немедленно началась бы типичная мужская агрессия: сомнительные комплименты, дружеские объятия, бесцеремонное похлопывание по разным частям тела – но здесь даже невинное рукопожатие казалось чуть ли не святотатством, а заранее приготовленные восторженные слова просто застряли в горле. Да, Кондаков грешил против истины, расписывая кладбища как арену незабываемых любовных утех.
Сдержанно поздоровавшись, они остановились возле неброской, но, по здешним меркам, вполне приличной могилы. Людочка положила на гранитную плиту букет тюльпанов, а Цимбаларь – несколько сигарет.
– Разве Донцов курил? – удивилась она.
– Курил, пока не заболел. Когда кровь горлом идёт, особо не покуришь.
– Как всё здесь чисто, прибрано… Песочек свежий, оградка покрашена. Кто-то за могилой ухаживает. А ведь у него, кажется, ни жены, ни родственников не было. Только не говори, что это сослуживцы постарались.
– Зачем зря стараться, если и так всё в порядке, – буркнул Цимбаларь. – Есть слушок, что он сам за своей могилкой присматривает.
– Ты что, шутишь?
– Какие тут могут быть шутки… – Цимбаларь зябко передёрнул плечами. – Очень уж странной смертью он умер. На теле ни единой царапинки. Да и организм, как сказал эксперт, мог бы ещё с год исправно функционировать… В темную историю мы тогда ввязались. Всю её подоплеку только один Донцов и знал.
– Ты имеешь в виду дело, связанное с клиникой профессора Котяры?
– Естественно… Как вспомню, до сих пор мороз по коже. Что-то мы такое затронули, чего людям касаться не положено.
– Подожди, но ведь его тело здесь лежит. Я сама на похоронах присутствовала, только в сторонке стояла.
– Тело лежит, – согласился Цимбаларь. – А душа неизвестно куда
