не ответил.
Йенси решил было подойти, но охранник замахал рукой и, чтобы остановить его, достал пистолет и прицелился.
– Парень, если понадобится, я запакую тебя вместе с ним.
Второй охранник по-прежнему лежал и стонал, баюкая сломанную ногу.
– Зачем ты это сделал? – спросил не покинувший место трагедии мужчина, очевидно репортер.
– Эй, никаких съемок! – заорал, размахивая пистолетом, охранник, однако несколько человек уже снимали все происходящее на мобильники.
Вдруг Иштван заговорил. Он облизал губы и сказал так тихо, что Йенси со своего места едва его услышал:
– Моя задача… Нет, она не… Она неправильная.
– Что такое? – заинтересовался репортер. – Говори.
– Заткнись! – рявкнул охранник и пнул Иштвана ногой под ребра.
– Кто дал тебе эту задачу?
Этот вопрос задал уже Йенси.
– Они.
– Я же велел тебе заткнуться!
– Что ты хочешь сообщить всему миру? – надрывался репортер. – Сейчас все смотрят только на тебя. Что ты можешь нам сказать?
– Кто такие «они»? – спросил Йенси. – Кто дал тебе эту задачу?
– Они, – скривившись, повторил Иштван.
А еще через секунду лестницу заполонили спецназовцы в полной боевой экипировке, и Йенси мимолетно подумал, не их ли брат называл «они». Один из спецназовцев вырос перед Йенси и оттолкнул его к ступенькам, другие быстро выставили оцепление по периметру. Йенси попытался сопротивляться и через мгновение кубарем полетел с лестницы.
Сквозь частокол ног он на один миг увидел лицо Иштвана, все такое же изумленное, а потом на голову брату накинули плотный мешок и потащили прочь.
Новость об убийстве Фишера занимала людские умы буквально день-два, об этом много говорили по видео, а потом так же внезапно, как появились, разговоры умолкли. Йенси с трудом заставлял себя не думать о том, что их прекратили намеренно. Еще неделю-другую можно было отыскать видеозаписи с места трагедии – если очень хорошо постараться и покопаться в самых дальних уголках видеоархива. На них, впрочем, не попал сам момент убийства, поскольку Фишера скрывал от обзора подиум. Надо было, как Йенси, находиться по другую сторону, чтобы увидеть, как голова чиновника взрывается и разлетается кровавыми ошметками. Самому же Йенси больше запомнилось отнюдь не это, а замешательство, отразившееся на лице Иштвана уже в следующее мгновение после рокового выстрела. Замешательство и недоумение, не исчезнувшие и после того, как охранник повалил его и сковал руки и ноги.
Йенси бесконечно прокручивал запись, всматривался в нее до рези в глазах и все пытался понять, что же произошло. Вероятно, сразу после выстрела Иштван просто покинул свой иллюзорный мир и осознал, что все это реально: и кровь, и кусочки мозга на бетонной площадке. Может быть, он убедил самого себя, что выстрел из пистолета никого не убьет, а произведет другой
