Очень нервный и напряженный, но, возможно, у него есть на это причина. До сих пор они вели себя вполне адекватно – в нескольких аспектах – и говорили разумные вещи. Я уверен, что они вызовут своих людей. И наверняка над всеми нами поставят какого-нибудь советника из Национальной безопасности, который будет с нами нянчиться и передавать наши сообщения и доклады Синклер.
– Почему она вам понравилась?
– Она вела себя честно. Кстати, Рэтклифф тоже. Оба они мечутся и не знают, что делать, потому что им поджаривают пятки.
– Вам следует связаться с вашим братом. Он ведь работает в Министерстве финансов и может отследить переводы. Сотня миллионов долларов обязательно засветится на правительственном уровне.
– Мне придется рассказать Синклер.
– Неужели вы собираетесь придерживаться правил?
– Она думает, что американцем, который нас интересует, может быть кто угодно, и не хочет, чтобы мы налетели не на того человека. Но она кое-что упускает. Это не кто угодно, а любой человек. Более или менее. Сеть придется раскинуть очень широко. И, вне всякого сомнения, тот, кто нам нужен, окажется одним из многих. Мы станем ловить людей, входящих и выходящих с тайных встреч, въезжающих и выезжающих из Швейцарии с чемоданами, полными налички. Причем все они так или иначе будут иметь отношение к нелегальным операциям – продавать, покупать или что-то обменивать. У нас появится много врагов, как гражданских, так и военных. Но мы не можем себе позволить поднимать шум. По крайней мере, пока. Соблюдение секретности поможет отсрочить этот момент. Так что сейчас, я думаю, нам следует придерживаться правил Синклер. Мы пересмотрим наше отношение к данному вопросу, когда возникнет необходимость.
– Понятно, – сказала Нигли.
Официантка принесла их заказ, и они начали есть. Восемь часов вечера, Маклин, штат Вирджиния.
Когда в Маклине, штат Вирджиния, было восемь вечера, в Гамбурге, Германия, часы показывали два часа утра следующего дня. Несмотря на позднее время, американец не спал. Он лежал на спине и смотрел в потолок, который никогда не видел прежде, а на его согнутой руке устроилась голая проститутка. Это была ее квартира, чистая, аккуратная, с приятным запахом и едва уловимым чувством гордости за себя. Совсем не дешевая, как, впрочем, и сама она. Но подобные мелочи его не беспокоили, ведь очень скоро он станет невероятно богатым человеком, поэтому вполне может устроить себе небольшой праздник.
Он любил дорогих женщин, они приводили его в невероятное возбуждение. Однако его вкусы не отличались изысканностью – главное, чтобы партнерша демонстрировала энтузиазм. И эта прекрасно справилась со своей задачей. А еще они разговаривали, обычные постельные вопросы и ответы. Потом обнимались. Он ее заинтересовал, и она умела слушать.
Он слишком много ей сказал.
Он считал, что шлюхи гораздо лучшие психологи, чем те, что размахивают дипломами, и могут легко отличить хвастовство от бахвальства, а маниакальные мечты – от настоящего бреда. В результате оставалась совсем крошечная категория правды. Естественно, не из области признаний, а когда
