повседневности, историческая антропология, гендерная история, история поколений, история дискурсов и не в последнюю очередь теоретические системы отдельных адептов, предшественников, основателей. Комбинация таких звеньев реконструкции обнаруживается у историка Уте Даниель.[10] У Лоуренса Гроссберга, если взять его собственную «пространственно-временную карту текущего состояния культурных исследований»,[11] также можно натолкнуться на классификацию по «моделям» («модели культурных исследований»),[12] обнаруживающую ряд соответствий и со стороны немецких наук о культуре: культура как текст, культура как коммуникация, культура как различие, культура в отношении социополитического пространства, культура в отношении институций, культура как дискурс и повседневность.
В то же время все эти опыты картографирования и конкретизации по дискурсным сферам означают и существенное сужение до тематических комплексов. Настоящая книга предлагает пойти иным путем. Расхожим тематическим ориентациям здесь противопоставляется во многом методическая направленность «поворотов», вырабатывающих установки восприятия, оперативные подходы и концепции, а также аналитические категории. Их способность варьировать оптику и смещать акценты вкупе с более целенаправленной методологией позволяют не только испытать конкретные исследовательские подходы на степень их культурологической рефлексивности, но вместе с тем и локализовать их в определенном теоретическом дискурсе.
Следуя за различными «поворотами» в науках о культуре, необходимо в первую очередь вернуть в обращение и методологические подходы, потонувшие в гуле споров вокруг наук о культуре и позабытые. Они дают импульсы давно назревшему перепрофилированию наук о культуре, находящихся сегодня скорее в ситуации застревания. Под «застреванием» подразумеваются не только жаргонные тупики – как бы то ни было, одно упоминание глобализации, культуры, идентичности, межкультурности и т. д. открывает целый кладезь возможных ассоциаций и референций, создающих впечатление размытости и бесконтурности культурологических исследований. Кроме того, имеется в виду до сих пор открытая альтернатива: стоит ли разрабатывать науку о культуре в единственном числе как отдельный предмет или следует все же развивать науки о культуре во множественном – как перспективу, стягивающую вместе различные дисциплины, как «общедисциплинарную направляющую категорию»? Примечателен вектор этого вопроса в сборнике «Курс на культурологию», исходящий из институционализации наук о культуре: «В дебатах вокруг «науки о культуре» и модернизации гуманитарных наук довольно скоро обрела силу идея направить университетское образование в дисциплинарное русло, а исследовательскую деятельность – в междисциплинарное. <…> Культурология с такой точки зрения оказалась бы привилегией аспирантов, получивших солидные основы знаний в конкретной области и потому способных существенно расширить свой горизонт».[13]
Ibid., S. 31.
