Так что теперь ты знаешь все, Линк. Я никому этого не рассказывала, кроме тебя. Теперь ты знаешь, что я… я не была верной возлюбленной и что я… я никудышная мать…
Он подошел к ней, прижался вплотную и почувствовал, как она тает, стараясь сдержать всхлипывания, ухватившись за него, вбирая в себя его тепло и силу. Он успокаивал ее, она льнула к нему всем телом, тепло и нежно.
Успокоившись, она встала на цыпочки, поцеловала его – поцелуй был легкий, но удивительно нежный – и посмотрела в глаза.
Он тоже поцеловал ее.
Они смотрели друг на друга, словно пытаясь что-то увидеть, потом поцеловались снова. Страсть нарастала, и казалось, это будет длиться вечно, но, увы, оба почти одновременно услышали, как открывается входная дверь. Они отстранились друг от друга, пытаясь отдышаться и прислушиваясь к биению своих сердец, а из прихожей донесся грубый голос ама:
– Вэййй?
Орланда слабым движением пригладила волосы и полупожала плечами, как бы извиняясь.
– Я на кухне, – крикнула она на шанхайском диалекте. – Иди, пожалуйста, в свою комнату и не показывайся, пока я тебя не позову.
– Вот как? А что, этот заморский дьявол еще здесь, да? А продукты? Я тут кое-что принесла!
– Оставь у двери!
– О-хо-хо, хорошо, Молодая Хозяйка. – Ама с ворчанием ушла. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
– Они всегда так хлопают дверями? – спросил Линк. Сердце у него еще колотилось.
– Да, похоже, что так. – Ее рука уже опять была у него на плече, а пальцы ласкали ему шею. – Извини.
– Извиняться не за что. Как насчет ужина?
Она задумалась.
– Если ты будешь с Кейси.
– Нет. Только с тобой.
– Линк, я думаю, лучше не стоит. Нам сейчас ничего не грозит. Давай просто попрощаемся.
– Ужин. В восемь. Я заеду за тобой. Выбери ресторан. Шанхайскую кухню.
Она покачала головой:
– Нет. И так уже все слишком стремительно. Извини.
– Я заеду за тобой в восемь. – Бартлетт слегка поцеловал ее и направился к двери. Она сняла с вешалки его плащ и помогла надеть. – Спасибо, – тихо поблагодарил он. – Нам ничего не угрожает, Орланда. Все будет хорошо. До встречи в восемь. О’кей?
– Лучше не стоит.
– Может быть. – Он как-то странно улыбнулся. – Какой уж будет джосс – карма. Про богов забывать нельзя, а? – Она промолчала. – Я буду здесь в восемь.
Она закрыла за ним дверь, медленно подошла к креслу и села в глубоком раздумье, гадая, не отпугнула ли его, и с ужасом допуская, что так оно и есть. Придет ли он в восемь? А если придет, то как удержать его на расстоянии? Как, играя, довести до того, чтобы от желания он потерял голову? Потерял голову настолько, чтобы жениться на ней.
От тревожных мыслей ее даже подташнивало.
«Нужно
