она со вздохом. И посмотрела на Доктора Живаго, который ответил ей безучастным зевком. В груди закололо сильнее обычного. Это наверняка от расстройства.
– А я не готов смириться с потерей сына, да еще такой постыдной. – Жорди предпринял еще одну попытку.
Ты даже не осознаешь, что мы давно уже его потеряли, Жорди, удрученно подумала Тина.
– Так вы даете мне согласие?
– Да.
– А я нет.
– В душе я буду переживать, но уйду в монастырь и без твоего согласия, папа.
– И что, многие об этом знают?
– Тебя волнует, что скажут люди? – вспылила Тина.
– Разумеется! – Он в раздражении повернулся к Арнау. – Послушай! Я не хочу, чтобы ты позорил меня перед… – И словно сдавшись: – Ладно, оставим это. Ты – свободный человек. Столько лет бороться за то, чтобы общество стало хоть немного справедливее, а тут мой собственный сын…
Это ты, что ли, боролся, ничтожество? подумала Тина. Боролись те, кого Ориол Фонтельес перечисляет в своих тетрадях, а ты, да и я…
Жорди нервно потер ладони, понимая, что потерпел поражение.
– А эти долбаные монахи не могли проявить учтивость и предупредить нас?
– Я попросил их не вмешиваться. Ведь это я ваш сын, а не они.
– Когда, говоришь, ты уезжаешь?
Несмотря на весь свой гнев, Тина уже несколько минут размышляла о том, что должен взять с собой ее сын, отправляющийся в монастырь, сколько смен белья, сколько рубашек и носков, дадут ли тебе сутану, или как там это называется, уже с первого дня и как ты будешь себя чувствовать в таком наверняка неуютном здании, ведь точно подхватишь простуду от гуляющих по нему сквозняков; надо дать тебе теплую фуфайку, и, наверное, следует потихоньку сунуть в сумку книжку, чтобы тебе не так скучно было по вечерам, да и колбаски надо положить на тот случай, если монастырская еда тебе не понравится, и как нам теперь тебя называть: отец, брат, преподобный или просто Арнау? Только бы тебе не сменили имя, сынок, мы ведь нарекли тебя так на всю жизнь. Арнау, сынок, и когда же мы сможем тебя навестить?
В меру пухлые губы слегка темноватого оттенка розового. Немного, почти незаметно выступающие скулы. Четко очерченный овал лица, на котором выделяются глаза, полные таких тайн, что в них невозможно проникнуть. Не буду их пока трогать. Волосы…
– Ты должна всегда причесываться одинаково.
– Ну да, конечно. Я как-то не подумала об этом. Так я в порядке?
Самый нелепый вопрос из всех, какие ему когда-либо задавали. Ты всегда в порядке.
– Если тебя ничто не беспокоит… Но постарайся причесаться точно так же для следующего сеанса.
– О чем мы будем сегодня говорить?
– Я буду молчать, мне надо сосредоточиться. Говори ты. Расскажи о своем детстве.
Я была не очень счастливым ребенком, потому что мама нас покинула и я не знала почему, до тех пор пока брат не
