Я пока буду разбираться, а ты дуй в штаб ТОРС. Запиши адрес. – Ковалев продиктовал адрес из СМС. – Кирилл тебя отвезет до твоей машины, дальше сам. Давай, давай. Чем дальше, тем интереснее каша варится.
Когда аналитик закрыл за собой дверь, Ковалев позвонил Стежневу, отдал все необходимые распоряжения, а сам с ногами развалился на диване. Ситуация сложилась непростая, ее следовало обдумать. Неординарная сама по себе, она могла иметь ряд далеко идущих последствий. И уж раз удалось первым узнать важную информацию, необходимо было оседлать эту волну и уже не отпускать ее. Кто владеет информацией, тот владеет миром. В современных условиях это утверждение приобретало еще более глубокий смысл. Информация перестала быть эфемерной субстанцией, нечаянно или намеренно оброненным словом, перестала быть просто слухами. Она обрела вещественность, порой пугающую. Понятия реального и материального разделились, перестали быть синонимами. И порой трудно было понять, что важнее, косная материя или совершенно нематериальная информация, которой в современном мире можно не только убить, с чем раньше справлялась вполне материальная дубина, но и вершить судьбы мира.
Случайно овладев данными о причине недомогания Бражникова, Ковалев взвешивал, как ими лучше распорядиться. Впрочем, сам он не считал, что получил их случайно. Нет, это стало следствием многолетней бдительности, сосредоточенности, следствием правильного распределения людского и другого административного ресурса. Не прикорми он в свое время того же Пичугина, могло все и не срастись так удачно. И эта Наталья. Тоже тень прошлого. Впрочем, сейчас это не важно. Сейчас главное понять, как поступить здесь и сейчас, не увязая в воспоминаниях и не путаясь в перспективах.
Плохо, что информацию о чуме придется в первую очередь передать генералу Трифонову, официальному куратору проекта «Американка» по линии ФСБ. По большому счету, Ковалев вторгся в его епархию, но с другой стороны, ему было поручено курировать аналитиков, в том числе и Пичугина, собиравшего витающие в информационном пространстве идеи именно по этому направлению. И все равно получалось, что Ковалев сунул нос не совсем в свое дело. Это подозрительно, а генерал не хотел в свой адрес никаких подозрений. Впрочем, тут можно выкрутиться вполне изящно. То, что в бункере произошло ЧП, это информация того уровня секретности, к которому Ковалев допущен. А тут, надо же как удачно, ему позвонила Наталья и рассказала о чуме. Так что Трифонову совсем не обязательно знать, что Ковалев заполучил копию записи с камер в бункере, что имел своих информаторов в группе Бражникова, в воинской части гарнизона и среди аналитиков. Это все теперь запросто можно замылить. Просто сказать, что им, Ковалевым, по его частным каналам получена информация о заболевании чумой в городе. И просто намекнуть о возможной связи. Ничего больше. И тогда комар носа не подточит. Тогда никто не заподозрит Ковалева в излишнем интересе к «Американке», выходящем за рамки его служебных обязанностей.
«Спасибо тебе, Наташа, – подумал он с легким сарказмом. – Какой черт меня тогда дернул дать тебе визитку? Хотя это был не черт,
