процессе адаптации человека.
«Мысль изреченная есть ложь», «зорко одно лишь сердце»? Да, но до тех пор, пока мы лукавим и не обозначаем контекст или, как сегодня модно говорить, дискурс. Четко разграниченный и номинированный (то есть названный, искренне и всесторонне описанный) дискурс позволяет осознанно, без утраты основного смысла препарировать любой самый сложный феномен. В ином случае «неизреченная мысль» постепенно приведет к истощению способности мыслетворчества вообще, а следом – к глубокому дефициту сердца (соматогнозиса).
Основой продуктивного и эффективного функционирования (и соответственно развития) психологических систем является отреагирование. Таковое может существовать в двух принципиальных видах. Первый – «полезависимый», инициирующийся извне или изнутри организма: как рефлекторный отклик на то или иное воздействие и/или как репродуктивное (по типу «эха»), шаблонное, автоматизированное ответное действие. Второй – «поленезависимый», инициирующийся собственными осознанными программами как развернутое продуктивное, произвольное действие, то есть самостоятельная, опосредованная речью активность человека.
Для реализации отреагирования у него есть только две психические функции – движение и речь. Не думаю, что требует разъяснения эволюционная и революционная роль речи в фило- и онтогенезе человека; хотелось бы лишь акцентировать следующее важное положение. Актуальное информационное взаимодействие человека со своим организмом и внешним миром принципиально возможно именно потому, что в мозге имеет место информация о соответствующих вербалъно-невербалъных паттернах поведения. То есть о способах взаимодействия с сигналами и свойствами окружающей среды и собственного организма. Характеристики внешнего и внутреннего мира, не обеспеченные в мозге такими паттернами, либо не идентифицируются, либо воспринимаются как опасные, враждебные и вызывают страх и/или агрессию. А в конечном итоге – психическую или соматическую патологию. В редких случаях такая «неопознанная информация» приводит к созданию новых моделей поведения (или воспроизведению древних, атавистических). Тогда появляются способы идентификации, описания и отреагирования, называемые в миру «гениальностью» и «экстрасенсорными, магическими способностями».
Е.Ю. Артемьева (1999) пишет: «Элементы семантического слоя субъективного опыта понимаются нами как следы деятельностей, зафиксированные в отношении к предметам, объектам манипуляций и условиям этих деятельностей». Таким образом, в речи указанные действия (в традиции Л.С Выготского) отражены в «значениях» и «личностных смыслах», служащих для классификации и упорядочения объектов, явлений, ситуаций: некоторой системы отношений. «Овладеть значением чего-нибудь, и есть овладеть способом возможного действования с данным предметом» (Леонтьев, 1983).
Магия любого толка начинает реализовываться в тот момент,
