жизни, как дитя, не забывая засматриваться на ноги девушек в коротких юбках.
«А парень-то точно озабоченный, – мелькнула мысль у Матвея, – еще бы, в двадцать лет – девственник».
– У вас в Ярославле все такие? – поинтересовался Матвей.
– Какие?
– Молодые и наглые.
– Какой же я наглый, я только хочу им стать… – надул пухлые губы племянник. – Вы обещали сводить меня на стриптиз, – напомнил он Матвею.
– Я обещал?!
– А что, тебе, дядя, можно встречаться со стриптизершей, а мне нет?
– Молокосос, нужны деньги, чтобы ходить в стриптиз-клубы. Ты их зарабатываешь?
– Я только учусь, – ответил Максим.
– Где? – спросил Матвей.
– Вернее, я хочу поступать… в этом или в следующем году, – покраснел Максим.
– Куда?
– В театральный какой-нибудь в Москве….
– Понятно. Обнаружил в себе актерские способности?
– Говорят, что я симпатичный…
– Что же ты до двадцати лет не смог никуда поступить?
– Я решал, куда…
– Все понятно, – помрачнел Матвей, – я в твоем возрасте уже заканчивал институт.
– Не забывайте, дядя, что я ваш племянник, – забеспокоился парень.
– Еще раз назовешь меня дядей, выпорю! Зови меня Матвеем! – взревел Матвей, которого все больше раздражал этот молодой парень, типичный трутень и оболтус. – Эх, неправильно тебя родители воспитали. Лучше бы они не о твоей девственности пеклись, а о твоем профессиональном развитии.
– Дядя Матвей, хочу в стриптиз-клуб, – заныл племянничек.
Матвей собрал всю свою волю в кулак и заскрипел зубами:
– Едем! Тем более что я должен встретиться со своей драгоценной Мариной, она же «Огненная леди».
Ночной клуб сиял огнями. Плакаты с полуобнаженными девицами призывно красовались на фасаде здания. Матвей кивнул мрачного вида охраннику и сунул ему в карман две зеленые купюры за себя и за Максима. Он всегда это делал, чтобы не покупать билет, и охранник приветствовал его с широкой улыбкой на лице, как постоянного клиента.
– Добрый вечер, Матвей Михайлович. Подождите, вы же знаете, что несовершеннолетним в наш клуб нельзя.
Матвей оглянулся на своего спутника и увидел тонюсенькую, длинную шею, светлые локоны и большие голубые глаза, горящие в предвкушении долгожданного зрелища.
«Ни дать ни взять, херувим, спустившийся на грешную землю, мать его», – подумал Матвей.
– Юра, ему двадцать лет, это мой племянник, просто он хорошо сохранился, – ответил он охраннику.
– Проходите, конечно, вы знаете, что я к вам хорошо отношусь. Да я и не хочу иметь неприятности с «Огненной леди», рыжая чертовка меня съест, если я вас не пропущу. Но поверьте моему опыту, Матвей Михайлович, я людей насквозь вижу, этому парню нет двадцати лет.
Матвей,
