Но в конечном счете его советы оказываются не очень полезными. Такая скупость в советах начинающим писателям со стороны одного из самых коммерчески успешных авторов последнего столетия, вероятно, объясняется его убеждениями, которые он также выражает в своей книге. Во-первых, он пишет, что «беллетристы, и я в том числе, сами не очень понимают, что делают, – они не знают, почему у них вышло хорошо, если книга оказалась хорошей, или плохо, если она оказалась плохой». Эти слова, вероятно, продиктованы скорее скромностью, чем стремлением к истине, но от писателя с таким живым воображением вряд ли можно ждать аналитического разбора того, что приходит к нему само собой (в данном случае – нужные темы, взятые в правильной пропорции, так что результат привлекает массового читателя со всех концов света). Во-вторых, Кинг пишет, что преднамеренно выбирать кассовую тему – «моральная нечистоплотность». Это заявление тоже, скорее всего, продиктовано более скромностью, нежели правдивостью. Вряд ли авторы-мультимиллионеры не думают о том, какие темы будут иметь спрос, – особенно когда знают, сколько экземпляров книги нужно продать, чтобы оправдать ожидания издателя. Кроме того, это нечестно со стороны Кинга – обзывать морально нечистоплотным писателя, который разбирается в читательском спросе и хочет работать именно с популярными темами.
Мы здесь не для того, чтобы хвалить или порицать выбор автора с точки зрения морали. А также не для того, чтобы объявлять один роман хорошим, а другой плохим или одну тему более достойной для разработки, чем другая. Мы предоставляем этический выбор в процессе творчества самим творцам, а обязанность их судить – критикам. Наша же задача как литературоведов – находить новые ответы на вопросы и выводить на свет скрытые истины, надеясь, что в результате нечто смутное и неуловимое станет более понятным. Чтобы таким образом прояснить роль темы в литературе, мы сначала должны провести четкую грань между темой книги и ее предметом и показать, как они взаимодействуют, творя произведения удивительного искусства – словесности.
Зачем мы читаем?
Вспомните себя в старших классах школы. Впервые в жизни перед вами стояла задача – прочитать книгу и увидеть ее глазами литературного критика. Скорее всего, это были «Повелитель мух» или «Убить пересмешника»[47]. Вы помните, что вас просили определить разницу между темой и предметом. Вероятно, учитель искал добровольца, готового ответить на вопрос: о чем роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух»? Нас, во всяком случае, об этом спрашивали – мы помним. Но вопрос был, разумеется, с подвохом. Тогдашние мы могли бы сказать, что эта книга – о группе мальчиков, оказавшихся на необитаемом тропическом острове; о том, как они самоорганизуются, выживают; как группа делится на фракции, одна из которых становится агрессивной и доходит до убийства. Темы романа – английские мальчики, необитаемые острова, охота, постройка хижин и т. д. Но наши учителя на этом не остановились. Они хотели научить нас более
To Kill a Mockingbird, Harper Lee.
