зверя да перелётных птиц стрелять. Сделалось жарко, захотелось ему водицы испить, увидал в стороне колодец, подошёл, нагнулся и только хотел испить – царь-медведь и ухватил его за бороду.
– Пусти, – просится царь.
– Дай мне то, чего в доме не знаешь; тогда и пущу.
«Что ж бы я в доме не знал? – думает царь. – Кажись, всё знаю…»
– Я лучше, – говорит, – дам тебе стадо коров.
– Нет, не хочу и двух стад.
– Ну, возьми табун лошадей.
– Не надо и двух табунов; а дай то, чего в доме не знаешь.
Царь согласился, высвободил свою бороду и поехал домой. Входит во дворец, а жена родила ему двойни: Ивана-царевича и Марью-царевну; чего не знал он в доме. Всплеснул царь руками и горько заплакал.
– Чего ты так убиваешься? – спрашивает царица.
– Как мне не плакать? Я отдал своих деток родных царю-медведю.
– Каким случаем?
– Так и так, – сказывает царь.
– Да мы не отдадим их!
– О, никак нельзя! Он вконец разорит всё царство, а их всё-таки возьмёт.
Вот они думали-думали: как быть? Да и придумали: выкопали преглубокую яму, убрали её, разукрасили, словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтоб было что и пить и есть; после посадили в ту яму своих детей, а поверх сделали потолок, закидали землёю и заровняли гладко-на́гладко.
В скором времени царь с царицею померли, а детки их растут да растут. Пришёл наконец за ними царь-медведь, смотрит туда-сюда: нет никого! Опустел дворец Ходил он, ходил, весь дом выходил и думает: «Кто же мне про царских детей скажет, куда они девались?» Глядь – долото в стену воткнуто.
– Долото, долото, – спрашивает царь-медведь, – скажи мне: где царские дети?
– Вынеси меня на двор и брось наземь; где я воткнусь, там и рой.
Царь-медведь взял долото, вышел на двор и бросил его наземь; долото закружилось, завертелось и прямо в то место воткнулось, где были спрятаны Иван-царевич и Марья-царевна. Медведь разрыл землю лапами, разломал потолок и говорит:
– А, Иван-царевич, а, Марья-царевна, вы вот где!.. Вздумали от меня прятаться! Отец-то ваш с матерью меня обманули, так я вас за это съем.
– Ах, царь-медведь, не ешь нас, у нашего батюшки осталось много кур и гусей и всякого добра; есть чем полакомиться.
– Ну, так и быть! Садитесь на меня; я вас к себе в услугу возьму.
Они сели, и царь-медведь принёс их под такие крутые да высокие горы, что под самое небо уходят; всюду здесь пусто, никто не живёт.
– Мы есть-пить хотим, – говорят Иван-царевич и Марья-царевна.
– Я побегу, добуду вам и пить и есть, – отвечает медведь, – а вы пока тут побудьте да отдохните.
Побежал медведь за едой, а царевич с царевною стоят и слёзно плачут. Откуда не́ взялся ясный сокол, замахал крыльями и вымолвил таково слово:
– Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами вы здесь очутились?
Они рассказали.
– Зачем же взял вас медведь?
– На всякие послу́ги.
– Хотите, я вас унесу? Садитесь ко мне на крылышки.
Они сели; ясный сокол поднялся выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и полетел было в далёкие страны. На ту пору царь-медведь прибежал, усмотрел сокола в поднебесье, ударился головой в сырую землю и обжёг ему пламенем крылья. Опалились у сокола крылья, опустил он царевича и царевну наземь.
– А, – говорит медведь, – вы хотели от меня уйти; съем же вас за то – и с косточками!
– Не ешь, царь-медведь; мы будем тебе верно служить.
Медведь простил их и повёз в своё царство – горы всё выше да круче.
Прошло ни много, ни мало времени.
– Ах, – говорит Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – говорит Марья-царевна.
Царь-медведь побежал за едой, а им строго наказал никуда не сходить с места. Сидят они на травке на муравке да слёзы ронят. Откуда не́ взялся орёл, спустился из-за облак и спрашивает:
– Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда
