зни человека»
Обе темы давно известны отечественной поэтической традиции Первая стала родной с XVIII столетия, вторая своими корнями уходит в фольклорную словесность Можно вспомнить немало поэтов, которые интересовались природой и городом, разводя и связывая эти два ценностно-смысловых мира в рамках целостной поэтической реальности.
Казалось бы, что нового можно добавить в эту плотную серию опытов и широкую панораму видов? Оказывается можно, что еще раз доказывает, насколько безгранично в своих возможностях художественное слово, поэтическое воображение.
Новая коллекция образов природно-городского бытия-быта, представленная в книге «Жизнь легка», интересна и поштучно, и в целом Однако нас будет больше занимать поиск типологических пределов, то есть возможность хотя бы условно обозначить какие-то близкие группы текстов, так как в масштабе небольшой вступительной заметки обо всех произведениях сказать не представляется реальным, сложно даже проанализировать два-три наиболее ярких стихотворения
В таком случае, что лучше всего выбрать в качестве типологических оснований?
Было бы любопытно обратить внимание на репертуар метрико-ритмических форм дебютной коллекции Хотя здесь даже очень въедливого критика ждет большая работа, требующая тщательности, а главное – приблизительной интерпретации обнаруженных формальных закономерностей и тенденций
Дело в том, что по своим параметрам опубликованные стихотворения принадлежат к неклассической поэзии и, еще точнее, к тому экспериментальному направлению, которое авторитетными стиховедами определяется как «гетероморф-ный», «неупорядочный» стих (Ю Б Орлицкий) Непредсказуемость новой поэзии проявляется в отсутствии классических норм и привычных принципов стихообразования (метрики, рифмики, строфики и т п) Справедливости ради заметим, что в отдельных текстах И Силантьева кое-что из багажа классической поэзии используется Например, встречаются произведения, сплошь или хотя бы частично зарифмованные; многие тексты катастрофично-астрофичны, но есть и такие, в которых содержится не только тонкий намек на строфы, но и их структурная отчетливость; при определенном старании можно вычислить и любимые метрические каркасы, на которые ориентировано большинство произведений (тактовик, акцентный стих и верлибр)
Если досуг позволяет, а интересы статистики представляются сверхважными, то можно посчитать анакрузы, цезуры и клаузулы, вывести некие устойчивые показатели по всему сборнику, по отдельным произведениям и по ключевым позициям текста Например, любопытства ради, можно сосредоточиться на стиховых строчках, укладывающихся в формулу «мужская анакруза – мужская клаузула», которые отличаются от других типов строк некоторой самоисчерпанностью, отрешенностью, упругостью
Одним словом, метрико-ритмический критерий предоставляет исследователю широкое поле, но в какой степени необходимо применение тяжелой артиллерии современного стиховедения по отношению к дебютной книге? Не лучше ли в данном случае сосредоточиться исключительно на содержательно-смысловых моментах Хотя и здесь необходимо найти верную точку типологического отсчета
Скажем, если основной интерес видится в художественном мире, следует остановиться на образных решениях по отношению к таким категориям, как пространство и время Если же акцентируется образ человека, который осмысляется поэтикой как организующий центр поэтической реальности, то предстоит обязательно определить уникальность лирического героя (или лирического субъекта в целом) Этот список смысловых аспектов лирического произведения можно продолжать до бесконечности, но, в конечном счете, все пути ведут к образу Именно типология художественного образа и может стать основой типологического расклада предложенной коллекции
Несмотря на то, что традиционной минимальной единицей словесно-художественного творчества считается литературное произведение, а следовательно, представление о том или ином авторе формируется на основе анализа и интерпретации отдельных его текстов, мы склонны полагать, что существуют единицы, находящиеся «ниже» текста Главной среди них действительно является образ Понятый в культурно-исторической и типологической специфике, он представлен четырьмя основными разновидностями: мифом – тропом – предметным словом – символом (С Н Бройтман) В каком-то смысле лирическое высказывание вырастает из образа и в образ может быть свернуто Безусловно, любой современный автор может использовать всю палитру образных языков, но все-таки нельзя долго сидеть сразу на четырех стульях: доминантный образный код является ключом авторского творчества, а читателю стоит из связки ключей выбрать тот, которым художественный мир открывается
Если попытаться выстроить иерархию ключевых кодов поэзии И Силантьева, то получается по нарастающей и приближающей нас к точности следующая картина: голое предметное слово – троп – символ – миф Это означает, что основ ная интенция автора состоит в создании и презентации своего уникального творческого мифа, в круге которого, как известно, возможно все,
