извини. Вчера очень поздно закончили, чувствую себя совершенно истрепанной, должна поспать. И ты права, я сама не знала, что говорю. Я так нуждаюсь в нем именно сейчас, иногда я чувствую, что он единственный для меня надежный якорь.
Глава седьмая
Джен была не уверена, что «Кровавая Мэри» – такая уж хорошая идея. Она была не уверена, что алкоголь до обеда – вообще хорошая идея, но в такой нестабильной ситуации он почти непременно должен был вызвать неприятности. Конечно, если только не служил для того, чтобы сгладить трения. Пока было трудно сказать. Лайла была странно обворожительной с Дэном, с которым так резко поцапалась накануне, и предсказуемо неуживчивой с Нат, явно стараясь действовать ей на нервы, флиртуя с Эндрю. Пока что Натали, сжав губы, хранила величественное молчание, но Джен чувствовала, что долго так не продлится.
Надо было их чем-то отвлечь. Джен требовалось перехватить у Лайлы инициативу в разговоре. Она села за стол, долила всем кофе и прокашлялась, как бы собираясь произнести речь. Все выжидательно посмотрели на нее.
– Я понимаю, что вы все должны посчитать странным мое внезапное побуждение снова собрать вместе нашу старую компанию. Это и впрямь странно. И, конечно же, дело не только в этом доме. Мне трудно объяснить, но я хотела извиниться перед вами, перед всеми вами. – Говоря это, она смотрела на Эндрю. – Я никак не ожидала, что все так обернется, никак не хотела, чтобы мое отсутствие стало таким долгим. – Эндрю накрыл ее руку своей, но она не подняла взгляд, ей нужно было договорить. – Когда я уезжала, я думала, будет лучше, если я просто на время оторвусь. Не только от вас, а от Лондона, от Англии, от всего, чего он касался, от всего, где мы были вместе. Я собиралась вернуться. Но только я застряла. Это трудно объяснить. Кажется, я это уже говорила?
Она обвела взглядом их лица. Все с пристальным вниманием следили за ней, причем на лицах были написаны разные выражения: от участливого до насмешливого.
– Вы считаете это нелепым. Да, это звучит эгоистично. – От Джен не укрылось выражение глаз Натали, молчаливое согласие с ее последними словами. – Я просто хотела перед вами извиниться. За то, что сбежала. За то, что изменила все к худшему.
Какое-то время стояла тишина, а потом заговорила Лайла:
– Так что же произошло? Мы слышали, ты уехала в Ирландию, погостить у матери Конора. И, честно говоря, это не очень похоже на то, что ты удалилась от всего, чего он касался.
– Это было всего на несколько недель, Лайла. После этого я вернулась к своим родителям, а затем получила работу в Париже, и тогда это казалось идеальным вариантом. Я могла бы уехать на полгода, на год, вновь обрести присутствие духа и вернуться обратно. Мы могли бы опять сойтись, опять быть вместе.
– Но только ты не вернулась. – У Дэна опять был тот самый вид, то выражение холодной отстраненности, словно он наблюдал за ней с некоторого расстояния.
– Как я уже сказала, я застряла. История, которую я написала для себя, о том, что случилось с нами, с Конором, о том, как я собиралась с этим жить, как справляться, она сделалась реальной, словно зажила собственной жизнью.
