вина, стараясь не испытывать по поводу этого чувства вины. В конце концов, она провела в этой стране почти двадцать лет, а француженки считают это пустяком.
В паре сотен миль к югу, в гостиничном номере в Ницце, худая девица полулежала на кровати, опираясь спиной об изголовье, и ее длинные светлые волосы не вполне прикрывали голую грудь. Она наблюдала, как ее любовник беспорядочно закидывает в чемодан свою одежду.
– Тебе лучше сегодня остаться, – сказала блондинка. – В горах пойдет снег, и ты застрянешь на дороге. Останься со мной. – Сказав это, она приподняла левое колено и, ухватив пальцами ноги прикрывающую ее простыню, сдвинула ее чуть ниже, обнажая еще несколько дюймов[2] своей бледной плоти. Она прикусила нижнюю губу. Глаза встретились с глазами Дэна. Тот рассмеялся.
– Я не могу остаться, Клодия, моя приятельница ждет меня. Все равно твой самолет отправляется в полночь.
– До этого еще много часов, – ответила она, как можно соблазнительнее надувая губки. Она еще больше подтянула к себе левую ногу и сдвинула простыню в конец кровати, оставшись совершенно нагой.
Дэн сел на край кровати и наклонился над ней, чтобы поцеловать. Она крепко обвила его руками, притягивая к себе. Спору нет, это было соблазнительно, вся она была соблазнительной. Мало того, она была особенной.
Они пробыли в Ницце три дня. Там проходил кинофестиваль, мини-фестиваль, множество достойных некоммерческих фильмов и гневных документальных фильмов, сделанных двадцатитрехлетними юнцами с экстравагантной растительностью на лице. В сравнении с ними он был стариком и, можно сказать, безумно успешным, что в их глазах, конечно, означало «продажный». Им еще предстоит многое узнать. В любом случае было трудно чувствовать себя оскорбленным, находясь в номере люкс в «Пале де ла Медитерране» с самой красивой девушкой в Ницце.
Мысль о том, чтобы остаться с ней, пусть всего лишь на несколько часов, была так сильна, что от нее почти невозможно было отказаться. Почти. Потому что он должен ехать. Нет, не просто должен; он хотел поехать. Сказать, что его интерес возбудило электронное письмо Джен, свалившееся на него как гром среди ясного неба месяц назад, – значит ничего не сказать. Дженнифер Донливи, девушка, которая сбежала, удрала. Девушка, которую он не видел сколько там, лет шестнадцать? Она хотела с ним встретиться, она пригласила его и, конечно же, других обратно во Французский дом. Написала, что дом продается и что им, возможно, захочется увидеть его в последний раз.
Если когда-либо ему и делали предложение, от которого он не мог отказаться, это было оно самое. Шанс вернуться в тот дом, в то место, где, как он по-прежнему чувствовал, во многом началась его карьера. Он обрел все свои лучшие замыслы, написал все свои лучшие тексты, сидя на каменной изгороди с видом на долину со своей необыкновенной записной книжкой в кожаном переплете (подарком от Джен ко дню рождения), куря «Голуаз блонд». Он усмехнулся
Дюйм – мера длины, равная 2,54 см.
