Правда, только потому, что она увидела в нем профессионала. Вся эта история привлекла его еще и тем, что он, решив удачно задачку, мог бы снискать себе бульварную известность среди дамского общества. А это стоило многого, да и барыши сулило немалые. Ведь обманутые женщины очень мстительны и щедры. И он воодушевленно взялся за работу.
По дороге домой сыщик пугал всех встречных подозрительных типов, чтобы сличить с фото. Но делал это всего лишь в качестве разминки, так как сразу решил, что по мужскому железному правилу разыскиваемый, «отметившись» на этой территории, должен на время сменить район своей «любовной» деятельности, дабы избежать возможных столкновений с обманутой женщиной. Припоминая скоропалительный монолог Сашеньки, у детектива в памяти всплыли приятные подробности о якобы испанских корнях Изумрудова. Кир Тонов, захлестнутый радостной волной предвкушения заграничной командировки, разумеется, за счет клиентки, заглянул по пути в книжный магазин, где разжился атласом мира и путеводителем по Испании. Решив, что сегодня он и так продвинулся очень далеко в своем расследовании, Тонов провел вечер в дешевом кафе, находившемся неподалеку от его места жительства. Нужно было все обдумать, да и отметить свой первый официальный аванс как подобает.
Слюнявя страницы путеводителя и периодически орошая их каплями вина, Кир Тонов уже видел себя на солнечных улицах Мадрида и Севильи. Хотя инстинкт сыщика ему подсказывал, что надо сразу же отправляться на побережье, а не шататься в глубине государства. Но не все ли равно, если платить не из своего кармана? И ему уже мерещились чернявые испанки, полуобнаженные фигуры отдыхающих и солнце… много солнца и тепла…
К ужасу тети Глаши Изумрудов вернулся в родные пенаты. Она не знала, как себя вести с изменившимся до неузнаваемости соседом, и предпочла его просто не замечать. Нашего героя это вполне устраивало. Он полностью погрузился в раздумья. Отомстить заказчику весь его энергокипящий организм считал делом чести.
«А Сашенька? – подумал Изумрудов. – Что делать с ней?» Все-таки она оставалась женщиной его помыслов и чаяний. Пусть уже не настолько душераздирающе и трепетно он вспоминал о ней, но все же. Или это было лишь когда-то? Может быть, жгучее влечение к ней уже удовлетворено или вытеснено впившейся в него энергией? «Конкистадор» машинально прошептал: «У любви как у пташки крылья…» Ведь он ощутил настолько многообразный вкус жизни и понял, что его новая действительность не может измеряться одной только Сашенькой. Его запросы к этой реальности намного шире и по своим габаритам не могут уместиться в хоть и привлекательных, но все же ограниченных объемах хрупкого девичьего тела. Перед ним открывались невиданные горизонты, а Сашенька могла стать для него просто якорем.
«Потом разберусь в своих чувствах. А она подождет, никуда не денется», – решил «конкистадор».
