вам сказать, Габриэль, что при любых обстоятельствах, а особенно с тех пор, как мы в Италии, мне были крайне ценны ваша помощь, ваши советы и ваша дружба, и мне решительно не в чем вас упрекнуть, разве лишь в том, что вы слишком сдержанны, слишком таитесь от своего полководца. Есть, несомненно, в основе вашей жизни какое-то чувство, какая-то идея, которые вы скрываете от меня, Габриэль. Ну что ж, вы это мне когда-нибудь еще откроете. Существенно лишь то, что у вас в жизни есть цель. И, видит бог, есть в жизни цель и у меня. Если пожелаете, мы соединим наши судьбы, вы станете помогать мне, а я вам. Если вам для ваших предприятий понадобится влиятельный покровитель, обращайтесь ко мне. Согласны?
– О, монсеньор, – ответил Габриэль, – я ваш душой и телом! Моим первым желанием было получить возможность поверить в себя самого и внушить эту веру другим. И вот я проникся некоторым доверием к себе, и вы удостоили меня уважения… Итак, моя цель покамест достигнута. Возможно, в будущем у меня появится иная цель, и тогда, раз уж вы соблаговолили предложить мне такой великолепный союз, я прибегну к вашей помощи… Вы же до тех пор можете быть уверены, что я ваш на жизнь и на смерть.
– В добрый час. Per Bacco,[7] как говорят эти пьянчуги кардиналы. Будь спокоен, Габриэль: Франциск Лотарингский, герцог де Гиз, в любом деле горячо поддержит тебя в твоей любви или в твоей ненависти. Ведь нами втайне движет либо то, либо другое из этих чувств, верно же?
– Но, возможно, и то и другое, монсеньор.
– Ах, вот как? Но если так переполнена душа, как не излить ее перед другом?
– Беда моя в том, монсеньор, что я почти знаю, кого люблю, и совсем не знаю, кого ненавижу.
– Правда? А вдруг у нас общие враги? Не замешался ли в их среду этот старый распутник Монморанси?
– Вполне возможно, монсеньор, и если мои подозрения основательны… Однако сейчас не обо мне идет речь, а о вас и о великих ваших замыслах. Чем могу я быть полезен вам, монсеньор?
– Прежде всего тем, что ты прочтешь мне письмо моего брата, кардинала Лотарингского.
Распечатав и развернув письмо, Габриэль взглянул на него и возвратил бумагу герцогу:
– Простите, монсеньор, письмо написано особым шифром, я не сумею его прочитать.
– Ах, вон оно что!.. Значит, письмо это особенное, к нему нужна решетка… Подождите, Габриэль.
Он отпер железный резной ларец, достал из него лист бумаги с расположенными в определенном порядке прорезями и, наложив его на письмо кардинала, сказал Габриэлю:
– Возьмите теперь и читайте!
Тот, казалось, колебался. Тогда Франциск взял его за руку, пожал и повторил, доверчиво глядя на молодого человека:
– Читайте же, мой друг.
Виконт д’Эксмес прочитал вслух:
– «Господин мой, высокочтимый и знаменитый брат (когда же смогу я называть вас коротко „государь“)…»
Габриэль
Слава богу
