Новалиса, Ницше. Если задаться вопросом, что общего увидел Жирмунский-поэт в лирике таких разных авторов, то напрашивается ответ – романтизм. Именно в эти годы, занимаясь в романо-германском кружке и работая в семинаре Ф. А. Брауна, Жирмунский изучает творчество и эстетику немецких романтиков. Пройдет всего несколько лет, и в последней главе своей первой книги «Немецкий романтизм и современная мистика» (1914) он назовет символистов неоромантиками.
Во многих стихах Жирмунского присутствуют мотивы из поэзии романтиков и символистов. А. В. Лавров справедливо указывает на блоковские реминисценции в стихотворении из сборника 1909 года «Ты для меня моя Сольвейг, моя дорогая…»[70]. К этому можно добавить, что мотив Сольвейг, навеянный известным стихотворением Блока, повторяется и в сонете «Роза и Сольвейг» (из того же сборника) и особенно ярко – в стихотворении из цикла «После молитвы»:
И ты пришла – вся теплая, живая,
Как Сольвейг милая когда-то в старину,
Ночные тени, свой восторг сливая,
Поют твою любовь и тишину.
И ты пришла – свивайте ваши тени,
Деревья белые – я так хочу!
Под снегом ждет ковер моих растений.
О, ночь моя! На лыжах я лечу!
Можно отметить и другие мотивы, лежащие в традиции Блока и его предшественника Вл. Соловьева, в частности в стихотворении из того же цикла «После молитвы»:
Есть небеса, куда никто не поднимался,
И горы красные в лазурных облаках,
Над ними только свежий ветер рвался
И колыхался на лесных цветках.
В стихотворении «Сады твои, о, светлые и чистые…» явственно слышится отзвук знаменитого блоковского «О доблестях, о подвигах, о славе…»:
Сады твои, о, светлые и чистые!
Я их покинул для мирских сует,
И я забыл глаза твои лучистые,
Мой бесконечный, неизбывный свет.
Стихотворение, написанное в июле 1909 г., вызывает в памяти блоковские и брюсовские мотивы и образы:
Твои поцелуи – вино на моих губах.
Небо и море, свет и правда вокруг.
Твои поцелуи – вино моей любви.
Здесь со мною мой нежно любимый друг.
Стихотворение «Alba» имеет подзаголовок «Подражание неизвестному средневековому образцу», но при этом его композиция, построенная на амебейном параллелизме, восходит к Бальмонту:
Милый, проснись! – на заре
Кричат за окном петухи…
– Ты мой свет неугасный – любимой сестре
Я тебя предпочту… На заре, на заре
За окном кричат петухи…
Я ли тебя не люблю,
Я вся горю от тебя.
– Я всю жизнь и кончину с тобой разделю,
Чтоб
Стихотворное наследие В. М. Жирмунского. Символистский период (1909–1911), подготовленное и научно откомментированное В. В. Жирмунской-Аствацатуровой и Н. А. Богомоловым // Russian Literature. Elsevier. SciVerse ScienceDirect. LXXII (2012) III/IV. P. 292–349. с. 323.
Стихотворное наследие В. М. Жирмунского. Символистский период (1909–1911), подготовленное и научно откомментированное В. В. Жирмунской-Аствацатуровой и Н. А. Богомоловым // Russian Literature. Elsevier. SciVerse ScienceDirect. LXXII (2012) III/IV. P. 292–349. с. 321.
Стихотворное наследие В. М. Жирмунского. Символистский период (1909–1911), подготовленное и научно откомментированное В. В. Жирмунской-Аствацатуровой и Н. А. Богомоловым // Russian Literature. Elsevier. SciVerse ScienceDirect. LXXII (2012) III/IV. P. 292–349. с. 319.
Стихотворное наследие В. М. Жирмунского. Символистский период (1909–1911), подготовленное и научно откомментированное В. В. Жирмунской-Аствацатуровой и Н. А. Богомоловым // Russian Literature. Elsevier. SciVerse ScienceDirect. LXXII (2012) III/IV. P. 292–349. с. 309.
