* *
Где-то день к закату клонит,
Запад заревом клубится,
Словно скорбь мою хоронит
Под Христовой плащаницей.
Где-то вечер смуглой тенью
Осенил седые ели,
Где-то деве над постелью
Песню ангелы пропели.
Где-то ночь луной нетленной
Разогнала ужас мрака,
Там, где шли дорогой терний
Два убогих вурдалака.
Где-то далеко-далеко
Моя зорька выползает,
Так болезно, одиноко,
Что никто о ней не знает.
2.03.1993
* * *
Ах, увы, я родился до срока,
Поспешили отец мой и мать;
Видно не было рядом пророка,
Чтоб несчастья мои прорицать.
Да и кто в те жестокие годы
Мог отважиться видеть вперед,
Если люди теряли свободу
За рассказанный вслух анекдот.
Да и можно ли было предвидеть,
Что я стану в Отчизне изгой,
Что смогу только возненавидеть
«Прогрессивный общественный строй».
И не то, чтоб меня не учили,
И не то, чтобы я не хотел,
Только веру мою схоронили,
Когда верить я сам не умел.
Несмышленый, я слушал рассказы
О богатой цветущей стране,
О той были, что вышла из сказок,
О том счастье, что только во сне.
И долбили мне в голову песни
О великих и мудрых вождях,
И о партии небезызвестной,
О «героях с винтовкой в руках».
Обещали счастливое детство,
Изобилие и благодать,
Рай земной обещали в наследство,
Только надо, мол, чуть подождать.
Возглашали с трибун лжепророки,
Мол де близок заветный предел,
Называли конкретные сроки,
Только срок наступать не хотел!
А пока жизнь текла в ожиданье
Комиссары вели на расстрел
Тех, кто их не принял мирозданья,
Кто не верил и ждать не умел.
Но «врагов» оказалось немало:
Не хватало ни пуль, ни штыков,
Да и власть «погуманнее» стала –
Так расстрел стал предтечей оков.
И покрылась колючкой ГУЛАГа
Орошенная кровью земля
(На полотнище алого флага
Вся та кровь, что она приняла).
Время шло, все ветшали лохмотья,
Грудь стенала, желудок сосал,
Без души и с нечистою плотью
Мой народ к коммунизму шагал.
На костях та стелилась дорога,
На руинах, на детских слезах,
Чуждый идол сменил веру в Бога
