нет, сэр Уильям. Туч нигде не видать.
– Так что же это было, по-твоему?
– Я бы сказал, капитан, что за нами наблюдают.
– С тех двух линейных кораблей?
– Да, и я готов прозакладывать свою трубку, что очень скоро мы снова их увидим. К счастью, ветер нам благоприятствует. Сейчас мы даже фрегат оставим позади. Разве не так, сэр Уильям?
Корсар не отвечал. Низко опустив голову и сунув руки в карманы, он вышагивал по мостику. Казалось, он что-то бормочет про себя.
Но вот капитан остановился и, смерив взглядом боцмана, который невозмутимо попыхивал своей знаменитой трубкой, произнес:
– Прикажи команде готовиться к бою.
– А как же американцы?
– Пусть встают позади носовых орудий. Все они опытные стрелки, и я не сомневаюсь, что их ружья способны разнести капитанские мостики обоих английских посудин. Что ж, нельзя вечно оставаться баловнем судьбы… Однако же я полагаюсь на доблесть команды и быстроходность «Громовержца». Ты мой лучший канонир. Нацель-ка пушки на мачты этих тяжеловесных черепах. Пока мы идем под пятью-шестью парусами, тревожиться не о чем.
– Клянусь Иль-де-Ба, я нацеплю очки себе на нос, чтобы лучше их видеть. Разрази меня гром, если я не собью спесь с этих морских тихоходов!
– Я в тебе не сомневаюсь.
– Ставлю свою трубку, что…
– Проваливай к черту со своей зловонной реликвией!
Каменная Башка, посмеиваясь, спустился с мостика, проворно высек сноп искр из огнива и зажег фитиль, немедленно вспыхнувший ярким пламенем.
Достойный господин Говард спустился на палубу, чтобы разделить судьбу команды в неотвратимой схватке.
Еще ни один из кораблей не показался на горизонте, но каждый на борту «Громовержца» был готов лицом к лицу встретить опасность, уже витавшую в воздухе.
День шел к закату, а Малыш Флокко по-прежнему оставался на верхушке мачты, высматривая врага. Горизонт был пуст, и с заходом солнца бриз становился все свежее. Идя на всех парусах, великолепный корвет рассекал волны. Сэр Уильям ни на минуту не покидал капитанского мостика. В напряжении всех чувств он ожидал невидимого врага, который вот-вот покажется на горизонте.
С заходом солнца крепчающий ветер заставил Корсара спустить лисели и ундер-лисели и поднять нижние паруса.
Казалось, тревога одолевала сам океан. Волны вздымались все выше, с грохотом разбиваясь о корму.
К девяти вечера и небо, и воду объял глубокий мрак. Только мелькающие изредка у самой поверхности медузы, увлекаемые Гольфстримом, высвечивались во тьме фосфоресцирующими шарами.
Моряки заняли свои места, готовые отразить атаку врага, который рассчитывает захватить корвет врасплох. Сэр Уильям оставался на мостике вместе с мистером Говардом. Казалось, к капитану вернулось хладнокровие и он на время забыл о леди Мэри Уэнтворт и маркизе. Его беспокойный взгляд скользил по темному горизонту.
Спустя
