насторожился, чутьем охотника осознавая, что это – никакое не наваждение. Зверь – настоящий. «Но откуда?! – зазвенело в голове». Он прижался к холодной, бревенчатой стене. Снег за амбаром захрустел, и Храбореев невольно попятился. Замер. Осторожно заглянул за угол, и сердце дрогнуло. «Что за черт?!»
За амбаром притаился человек. Дышал хрипловато – запыхался. Видно, бежал. «Да это что ж такое? Оборотень, что ли?» – в голову полезла ерунда.
Незнакомец тоже заметил его. Настороженно посмотрев друг на друга – шарахнулись в разные стороны. И опять затаились. Скрываясь за амбаром, воровато поскрипывая снегом – опять сошлись у тёмного угла.
– Тебе чего здесь? – угрюмо спросил Храбореев.
– А тебе?
– Я здесь живу. А ты чего шарашишься?
– Значит, местный? Это хорошо, – обрадовался незнакомец. – Я ищу медвежонка. Не видел?
Глаза у Храбореева распухли от изумления. Язык присох к зубам. Он наклонился, снегу зачерпнул. Пожевал, не ощущая вкуса.
– Медвежонка? – переспросил, глотая снег. – Какого медвежонка?
– Белого.
– Ты что буровишь, дядя? Ты в своем уме?
– Пока ещё в своем, – вздохнул мужчина. – Но запросто можно рехнуться с медведями этими.
Храбореев снова снегу зачерпнул, лицо растёр. Взбодрился. Ему вдруг стало весело.
– Белая горячка довела до белого медведя? – улыбаясь, Антоха швырнул под ноги остатки не съеденного снега.
Незнакомец вышел на свет. Луна озарила добротную обувь, демисезонное расстегнутое пальто, длинный шарфик в полоску.
– Ну, причем здесь белая горячка? Я серьёзно говорю.
Голос у мужчины тверёзый, густой.
Храбореев стёр улыбку рукавом – шаркнул по лицу, вытирая крошки снега с подбородка. Растерянно хмыкнул.
– А с каких это пор белые медведи водятся в наших местах?
– Со вчерашнего дня. Цирковые медведи приехали. Я работаю в цирке.
Храбореев чуть слышно выругался.
– А я-то уж подумал, господи, прости… – Он обескуражено покачал головой и неожиданно спросил: – А как насчет билетика? Поможете?
– Приходите. – Незнакомец назвал свою фамилию. – Спросите меня. Бесплатно проведу.
Пока он даже сам ещё не знал, зачем бы ему сдался этот приезжий цирк. И только позже, собираясь ехать на представление, он вспомнил: незадолго до того, как разыгралась трагедия с сыном, Храбореев обещал свозить его на выступление какого-то заезжего клоуна, от которого вся ребятня «кишки рвала» – такая хорошая была клоунада; про это даже в областной газетке написали. Пообещал он мальчишке тогда – и не свозил. У него, у отца, другой маршрут наметился в ту пору – нужно было срочно перемёты проверять, контрабанду в лесах перепрятывать. И вот это жгучее чувство – чувство невыполненного обещания – подспудно
