выглянувший из спальни молодой мужчина в штатском.
– Оно было открыто, когда я нашла тело, – с готовностью откликнулась Елена.
– А почему вы вообще вошли в номер? Услышали какой-то шум?
– Нет, все было тихо. Просто к нему пришла гостья и не могла достучаться. – Женщина указала на Александру. – Я забеспокоилась, не случилось ли чего.
Она рассказала то немногое, что знала о постояльце номера 617 – когда он заехал в отель, заказал ужин, как вывесил на двери табличку с просьбой не беспокоить. Рассказала и то, что по ее мнению, табличку вывесили совсем недавно.
– Когда я взглянула на нее, она еще раскачивалась, а прямо перед этим мне померещилось какое-то движение в коридоре. Что-то мелькнуло, понимаете? Значит, дверь открылась, кто-то высунулся, и…
– Дверь открывается вовнутрь, – перебил ее портье.
– Что? – на миг растерялась женщина.
– Все двери номеров открываются вовнутрь. Говорите, что-то двигалось в коридоре, а ему даже высовываться было незачем. Потянул дверь на себя, повесил табличку на ручку и снова ее закрыл. Такое с поста скорее не увидеть, а услышать можно. Как замок щелкнул, например.
– А я ничего не слышала!
– Значит, и не было ничего. – Андрей Николаевич едва заметно подмигнул Елене, чем окончательно привел ее в замешательство. – Мне вот по ночам чего только не мерещится! Даром что здание новое. В таких тоже привидения водятся, еще как!
– Давайте о привидениях потом, – раздраженно перебил их следователь, совсем молодой, похожий на студента. Он как будто сознавал, что его вид не внушает почтения, и поэтому нервничал. – Значит, вы никого не видели возле этого номера?
Елена была вынуждена признать, что никого. Портье продолжал щуриться, словно намекая на связывающую их общую тайну. «Неужели этот идиот думает, что мне есть, чего бояться?!» Она с негодованием отвернулась. Следователь тем временем взялся за Александру. Ей пришлось отпустить свой ящик, достать из сумки паспорт и представиться по всей форме. Выяснилось, что Александра Петровна Корзухина является официальной представительницей нескольких крупных московских художественных салонов и галерей, членом Российского союза художников, а также дипломированным реставратором. Встреча, которая должна была состояться этим вечером в отеле, имела прямое отношение к ее работе.
– Я отыскала в Бельгии, на одном из небольших аукционов, деревянное резное панно, которое меня заинтересовало. Его неправильно назвали в каталоге, неверно датировали, оно находится в посредственном состоянии – за четыреста лет ни единой реставрации. Правда, это голландский черный дуб, от времени он не портится, его даже жучки не едят. Но перенести ему пришлось немало. В эпоху наполеоновских войн стоявшие в доме пьяные солдаты швыряли в него яйцами, например… Это только то, что мне удалось узнать.
Александра говорила крайне взволнованно, бессознательно ломая красивые белые руки. На ее лице
