одного удара завалить
Егорова отпустили, он поднялся.
– Ну, давай. У тебя вроде ударчик получается, – одобрил его желание плечистый.
Парень ударил, Егоров отшиб руку в сторону, обхватил легкое тело юноши и швырнул его на плечистого, и тут же нагнулся, пропуская удар крашеного, и жестко ударил его локтем в солнышко, тот согнулся пополам. Егоров выпрямляясь, не останавливая правую руку, ударил плечистого, который уже метнулся к нему, в челюсть, удар получился, тот рухнул навзничь. Крашеный согнувшись, еще не мог поймать воздух, а мелкий резво рванул с остановки. Подошел автобус, Егоров сел. Сердце колотилось, дышалось глубоко, из тела уходила дрожь. Усаживаясь на сидение, он подумал: хороший сон в эту ночь ему обеспечен.
ГЛАВА 9
Колонна грузовиков медленно двигалась по таежной дороге, если просеку, очищенную лишь от пней, можно было назвать дорогой. Даже на небольшой скорости заключенных немилосердно трясло, и за час пути от лесопильного производства до лагеря так изматывало, что… впрочем, это никого не интересовало.
Заключенные сидели на скамейках внутри металлических коробов, которые у заднего борта были открыты и схвачены толстыми прутьями. Все стремились сесть поближе к решетке – там совсем рядом воля. За решеткой сидели два солдата с автоматами и собаки, ненавидевшие по воле хозяев людей в темной одежде. Картавый сидел у решетки и задумчиво глядел на огромные сосны, на недалекие горы. Рядом сидела собака, и если бы он просунул руку сквозь решетку, то смог бы ее погладить. Картавый гладить собаку не собирался, собаки его не любили и боялись. И этот пес тоже косил на него глаз и тихонько повизгивал. Солдат – охранник, не понимая в чем дело, дергал собаку за поводок. Кабан сидел тоже у решетки, у другого борта грузовика. Его мизинец еще был перебинтован, но освобождение от работы кончилось. На днях выходил из карцера Брезгун. Похоже, они попытаются отмазаться. Картавый вздохнул и краем глаза поймал изучающий взгляд Кабана.
– Смотри, смотри, – усмехнулся он и вспомнил Полковника…
– Ну, представляй, – говорил Рэм, – В голове должен быть полный порядок.
– Да не могу, расплывается все тут же, мельтешит, – жаловался Картавый.
– Ну, на, посмотри еще! – Рэм поднес к лицу Картавого яйцо, которое тот никак не мог представить перед своим мысленным взором и удержать хотя бы некоторое время в памяти. Насмотревшись, Картавый закрыл глаза, но четко яйцо представлялось недолго, вскоре оно запрыгало, замельтешило, и вот – уже виделось черт знает что!
Полковник ударился в воспоминания:
– Ссылали меня лет десять тому назад в Иркутскую область, поселок есть там один… я на квартире у старого бурята жил. Отец его в молодости ламой был, встретил он женщину, а жениться ламам нельзя – или вера или баба. Он выбрал бабу! Хотя веру не бросил, и сына в своей вере воспитал.
В поселке тоска, от нечего делать я стал у этого бурята учиться их религии. В общем, глупость это, но я научился видеть свой внутренний
