кивнул, а сердце Сергея билось все сильнее от волнения за девушку и от нарастающей ярости по отношению к тому, кто это сделал с ней.
– Как её зовут?
Доктор явно был удивлен:
– Анна Смирнова… Я думал, вам это известно…
– Дмитрий, мне нужно, чтобы вы поместили её в отдельную палату, у дверей которой будет стоять охрана, она прибудет в ближайшие несколько часов. Заходить в эту палату будет минимальное количество врачей, никаких медсестер. О любых изменениях в её состоянии сообщать мне в ту же минуту, – Сергей протянул врачу бумагу со своими данными и номером телефона. – А где сейчас находится… Анна, я могу её увидеть?
– Она в реанимации в хирургическом отделении, на спину наложили большое количество швов. Наверно, глупо будет спросить, что с ней случилось, вы всё равно не расскажете?
– Как хорошо, когда человек сам все понимает. К сожалению, пока нет возможности на это. Так могу я увидеть её?
– Идите за мной.
С первого этажа они поднялись на третий, на лифте, который скрипел так, что казалось, вообще было глупостью в него зайти.
– Вы не боитесь, что либо этот лифт отвалится, либо застрянет? Особенно если перевозить в нем пациентов, тут же инфаркт можно схватить от этого скрежета!
Врач усмехнулся:
– Страшновато, конечно! Только вариантов не много, здание слишком большое и слишком старое, только вызовешь рабочих подлатать или поменять одно, как ломается что-то другое. Причем ломается гораздо чаще, чем чинится, вот и не успеваем. Наверно, достаточную сумму на ремонт нам уже не выделят до тех пор, пока оно совсем не развалится.
Они прошли в самый конец больничного крыла, там находились палаты реанимации, зайдя в которые Сергей отметил, что, несмотря на внешнюю разруху, они оборудованы современной аппаратурой, которая отлично функционировала. В той палате, куда Сергей зашел вслед за Дмитрием, было 4 кровати, стоящие довольно далеко друг от друга, и за ними следили две женщины в халатах и масках, такие же нужно было одеть и Андрееву. Кровать Виктории находилась ближе всего ко входу. Сердце у капитана замерло, когда он увидел её. Голова забинтована, лицо практически все в синих отеках и гематомах, кислород подключен к легким через трубки во рту и носу. Все руки во всевозможных датчиках и катетерах от капельниц. Сергей не мог скрыть своего волнения, и врачи тактично отошли к другим пациентам, а Дмитрий стал давать им какие-то распоряжения на счёт лечения.
Андреев хотел присесть на кровать рядом с лежащей Викторией, но многочисленные трубки не позволяли этого, он просто стоял рядом и смотрел на изуродованное синими пятнами лицо. А на его лице отражалась то мягкость, то ярость, ему тяжело было сосредоточится и понять дальнейший план действий, а ведь такое было с ним впервые, раньше он всегда знал, как правильно поступить, кого допросить, какие вопросы задать, он был лучшим детективом в своем отделении полиции, но теперь… Все его мысли возвращались к этой женщине, возвращались злоба и ярость от произошедшего и мешали
