сынок. Только не пытайся погладить меня по голове, я могу откусить тебе руку.
Майкл смущенно заморгал, но тут же сообразил, что имел в виду Хармс.
– Прошу прощения, я не хотел, чтобы мои слова прозвучали снисходительно. Послушайте, если вас несправедливо посадили сюда, тогда я хочу помочь вам выйти на свободу. И это всё.
Руфус целую минуту молчал, как будто пытался понять, насколько искренни слова молодого адвоката. Когда он наконец снова наклонился вперед, выражение его лица смягчилась, но он по-прежнему оставался настороже.
– Здесь небезопасно говорить о подобных вещах.
– А где еще мы можем поговорить?
– Я такого места не знаю. Людей вроде меня не отпускают на каникулы. Но все, что я сказал, – правда.
– Вы говорили про пись…
– Заткнись! – рявкнул Руфус и снова огляделся по сторонам, остановив на мгновение глаза на большом зеркале. – Разве его не было в конверте?
– Нет.
– Хорошо, вы знаете имя моего адвоката, вы его мне назвали.
Майкл кивнул.
– Сэмюель Райдер. Я пытался до него дозвониться, но он так со мной и не связался.
– Стучите громче. – Майкл послушно сделал, как ему велел Руфус, тот снова оглянулся и почти прошептал: – Я скажу ему, чтобы он с вами поговорил. Он сообщит вам все, что вы должны знать.
– Мистер Хармс, почему вы направили свое ходатайство в Верховный суд?
– Потому что он самый главный, правильно?
– Правильно.
– Так я и думал. Мы тут получаем газеты, у нас есть телевизор и радио. Я много лет наблюдал за людьми, которые работают в Верховном суде. Мы здесь вообще много думаем про суды и все такое. Лица меняются, но эти судьи могут сделать все, что захотят. Я видел. И вся страна видела.
– Но с чисто технической точки зрения, по закону вам следовало сначала обратиться в низшие суды и только после этого отправить ходатайство в Верховный. У вас даже нет решения суда, на основании которого вы могли бы обратиться в суд высшей инстанции. В общем, в вашем прошении имеется сразу несколько недостатков.
Руфус устало покачал головой.
– Я провел здесь половину жизни, и у меня осталось не так много времени. Я никогда не был женат, и у меня уже не будет детей. Я не собираюсь тратить годы на адвокатов и суды. Я хочу выйти отсюда, и как можно быстрее. Я хочу на свободу. Большие судьи могут меня вытащить, если они, конечно, верят в справедливость. А это будет справедливо, так им и скажите. Их называют судьями, вот пусть и позаботятся о правосудии.
Майкл с интересом посмотрел на него.
– Вы уверены, что нет никакой другой причины, по которой вы обратились в Верховный суд?
– Например? – Руфус непонимающе уставился на него.
Фиске выдохнул, только сейчас сообразив, что сидел затаив дыхание. Вполне возможно, что Хармс не знает, какое положение сейчас занимают люди, названные в его ходатайстве.
– Не важно.
Руфус откинулся на спинку стула
