происходило в громадном здании, похожем на ангар, с кортами, тренерами и непрекращающейся какофонией ударов мячей об ракетки. Там находилось несколько сотен детей, а значит, и несколько сотен теннисных родителей. Обстановка ошеломляла. До того, как попасть туда, я была уверена, что игроки в Сочи – это все, что существовало на свете, а мы с папой выделялись среди них. А теперь я поняла, что в мире существуют многие десятки похожих на меня девочек, и у каждой был папа, который считал свою дочь предназначенной для того, чтобы стать лучшей в мире.
Я стояла и следила за их ударами. Это завораживало, подавляло и в то же время вселяло надежду. Я уже видела, что лучше большинства из них, что по мячу мы бьем по-разному. На просмотре присутствовала масса околотеннисной публики, включая тренеров и игроков, которые бродили по помещению, наблюдали за нами и давали советы. Среди них была Мартина Навратилова. От этого я занервничала – величайшая теннисистка мира, и прямо передо мной. Я думала, что нам придется играть один на один с профессионалами, но мне было всего шесть лет, так что я не знала точно, как это будет происходить. Больше всего это походило на сборочный конвейер. Ты ждал в очереди, потом бил по мячу два-три раза и вновь возвращался в очередь. На моей третьей или четвертой попытке Навратилова обратила на меня внимание. Мои руки и ноги были слишком большими для моего роста, а коленки стучали одна о другую. И в руках у меня была громадная ракетка. Одним словом, я выглядела смешно, и это, скорее всего, привлекло ее внимание. А потом она увидела, что я могу играть. Я была маленькой, но с уже хорошим ударом и очень сконцентрированной. Когда я закончила, Навратилова отвела моего отца в сторону, чтобы поговорить. Пришлось пригласить переводчика, потому что папа не говорил по-английски. Я не знаю точно, о чем они говорили, но основная мысль была такой: ваша дочь может играть; вы должны вывезти ее туда, где она сможет развиваться как игрок. В Америку.
Папа стал планировать отъезд, как только мы вернулись в Сочи. Он твердо решил вывезти меня в США, потому что считал эту страну единственным местом, где я смогу развиваться. Он зациклился на Флориде. Почему? Я могла бы дать сложное объяснение, сравнивая различные районы Америки, теннисные академии, но правда заключается в том, что Юрий человек суеверный и следует тайным знакам судьбы, а ему был знак, который указывал на Флориду. Знак явился ему в виде двух журнальных статей. Одна была о сестрах Уильямс и о том, как они тренируются в теннисной академии Рика Маччи в Бока-Ратон. Вторая была о Курниковой и ее тренировках в академии Ника Боллетьери в Брейдентоне.
Папа верил, что эти статьи попали к нему в руки именно в тот момент не случайно. Высший голос говорил ему, куда ехать.
В наши дни поездка в США обычно не вызывает никаких проблем. Получаешь туристическую визу, покупаешь билет на самолет и летишь. Но в начале 90-х все было не так. Советский Союз разваливался. Работу найти было практически невозможно, а значит, невозможно было
