«Скорая». Точный адрес назовите.
Я взяла со стола бумажку и начала читать:
– Улица Костенко, дом шесть, архив…
– Так от вас буквально пять минут назад бригада отъехала, – перебила меня девушка.
– Да? – удивилась я. – Простите, не знала. Никитина только что сознание потеряла, а еще Калинина тоже без чувств.
– Она очнулась, – радостно сообщила Ира, – Наташа, выпей водочки.
– Нет! Она отравлена! – завопила Наталья Владимировна. – В кабинете кругом яд разлит! Рассыпан! Мы все умрем! Как Лена! Вирус! Теракт!
Рябцева закатила глаза, но Ира быстро потрясла ее за плечи.
– Хватит идиотничать, возьми себя в руки.
– Что у вас там происходит? – непрофессионально занервничала диспетчер.
– Сама не знаю, – честно ответила я, – поторопите бригаду.
– Уже едет, – сказала девушка и отсоединилась.
До приезда «Скорой» Ира обнимала рыдающую Наталью Владимировну и по-матерински вытирала слезы, потоком катящиеся из ее глаз. А я, ощущая себя полной идиоткой, обмахивала газетой Веру Васильевну, которая периодически открывала глаза и стонала.
– Что тут у вас случилось? – начала возмущаться с порога полная женщина с чемоданчиком в руке. – Опять вызвали!
– Ксения, перестань, – велела другая тетка и посмотрела на нас с Ирой. – В чем проблема?
– Сами не видите? – обозлилась Бородулина. – Обморок с истерикой.
– Видим, – спокойно сказала врач, – но хочется понять: из-за чего женщины так себя ведут?
– Мое лекарство… – еле слышно прошептала Вера Васильевна. – Аллергия… отек… задыхаюсь.
– Ксения, готовь укол, – приказала доктор, наклоняясь над Никитиной.
Медсестра подскочила к заведующей со шприцем в руке.
– Готово, Анна Семеновна.
– На что у вас бурная реакция? – поинтересовалась врач, глядя, как Ксения вводит лекарство.
– Клубника, – прохрипела та, – в любом виде… варенье… свежая… сушеная…
– Ели ягодный джем? – уточнила врач.
Вера Васильевна кивнула.
– Глупее ничего не придумали? – еще сильнее разозлилась медсестра Ксения. – Знаете ведь, что нельзя, а жрете!
Никитина показала на коробку.
– Конфеты… ромбовидные… а оказалось в треугольных… не в круглых…
Анна Семеновна нахмурилась.
– Давно она бредит? Ксения, дай второй, которая рыдает, валерьянки.
– Вера Васильевна в полном разуме, – начала объяснять Ира. – Мы тут немного понервничали, поспорили, поцапались. Потом, когда Виола ушла, все успокоились, друг перед другом извинились, сели опять чай пить. Заведующая сказала: «Мне вчера две такие коробки подарили. Одну мы уговорили вечером, поэтому я точно знаю, где какая начинка». Взяла ромбовидную конфету, объявила, что в ней пралине, и слопала. Потом еще одну и
