Вот и сестрёнка моя приехала, хоть только и на выходные, но всё равно веселее…
– Оля, проснись. Я сегодня не поеду в Минск, – как-то тревожно и настойчиво рано утром будит меня Маша.
– Почему? – спрашиваю спросонья.
– Дедушка умер…
Так я впервые столкнулась со смертью. Все плачут, море слёз, скорбь… Мне же не понять одного: почему он умер, ведь он в моём сердце. Он не может умереть. После похорон я стала ходить на кладбище, одна, и говорить, скорее сама с собой, чтобы никто не слышал: «Дедушка, знай, для меня ты не умер. Я же тебя люблю. Как ты можешь умереть, если нас связывает нечто большое, совсем невидимое. То, что никогда не умирает. Ты в моём сердце, а значит, мы обязательно встретимся. И пусть все думают, что хотят». Мне было всего восемь лет. А ведь, и правда, с самого своего детства я чувствовала себя немного не такой, как все. Как будто знаю то, чего не знают другие, и должна им об этом сказать или, наоборот, совсем ничего не знаю, но мне обязательно, во что бы то ни стало, надо это узнать и рассказать…
Но для этого, конечно, мне ещё надо было расти, учиться и слушаться папу. Он для меня был настоящим примером. Однажды слышу возбуждённый голос:
– Олька, я лечу в командировку в Америку, представляешь?!
– Ух, ты. Ничего себе! – гордость переполняет меня. Мой отец, родившийся и выросший в обычной крестьянской семье, смог сам достичь таких успехов. Я на всю жизнь запомнила настоящие американские джинсы и кроссовки, которые он мне привёз. Вернувшись, папа долго делился со мной своими впечатлениями. Он рассказывал о многом и разном: о том, что там хороший сервис, что люди улыбчивые, а казармы у солдат гораздо лучше и комфортнее, чем наше офицерское общежитие, и что служат по контракту у них не только мужчины, но и женщины (такого у нас тогда не было). А ещё он почему-то много говорил мне об их экскурсии на американское кладбище:
– Доченька, ты представляешь, там так всё аккуратно, нет этих огромных плит, столов и лавок, на которых устраивают пиршества у нас. Там так всё чисто и, главное, скромно. Как думаешь, дорастём мы до этого?
Я впитывала каждое его слово. Папа действительно делал успехи и уже совсем скоро преподнёс маме такой долгожданный ею сюрприз.
– Любаша, иди сюда скорее. На, держи! – не может сдержать радости отец.
– Что это? Что это за конверт? Господи, неужели? Это что, правда? Это ордер на квартиру? У нас будет своя квартира? – голос у мамы дрожит, она еле сдерживает слёзы.
– Да, да, это правда. Дома уже почти готовы. Езжайте с Олькой выбирать. Можно четырёхкомнатную или трёхкомнатную. Как решите, – продолжает отец.
– Что? Я ещё и выбирать могу? Я, наверное, сплю…
Выбрали мы всё-таки трёшку, она нам больше понравилась. Для меня это был дворец!
– Мам, а можно мне здесь босиком ходить? – спросила я, как только мы переехали.
– Доченька, конечно! Это же наш настоящий дом.
Боже, кого мне благодарить
