Синид повысил на кого-то голос. Напротив, самый отъявленный горлопан, будь он полицейский или подозреваемый, в присутствии инспектора начинал изъясняться связно, а главное, без лишнего шума.
– Свидетели? – поинтересовался Синид, когда Икар закончил доклад.
– Глухо.
– Кто вызвал полицию?
– Анонимный звонок. Сейчас проверяют.
– Не отследят. Анонимов никогда не отслеживают.
– А вдруг?
– И не надейся. Анализы крови?
– Алкоголь – у всех. У троих – каннабиноиды, у одного – кокаин.
– Что-то еще?
– Вы снимки смотрели?
– Да.
– Я о выжившем. Стянули штаны, возбудили, член зафиксировали шнурком. Кто? Зачем? Байкеры традиционной ориентации, я выяснял!
– Извращенец? Если накачались дурью, могли и не такое учудить.
– Тут запись с камеры…
– Крепкий парень, – оценил инспектор, когда на записи Тезей, борец из «Элевсина», швырнул в байкеров мотоцикл. – Крутани-ка еще разок.
Пальцы инспектора жили отдельной жизнью, отбивая на столешнице нервный ритм. Икару показалось, что Синид представляет себя на месте борца, примеряет ситуацию: «А я бы так смог?»
– И еще разок…
По экрану ринулись полосы помех. Икар нажал на «паузу».
– Тридцать две минуты камера не работала, – отметил он. – Главное не зафиксировано. Но у нас теперь есть свидетель! А может быть, даже подозреваемый!
– Кто? – изумился инспектор. – Этот бугай? Ты шутишь, парень?
– Первая версия: разборка в табуне. Тезей спровоцировал ее, унизив одного из «лизимахов»…
– Он их всех унизил.
– Одного – в особенности. Выжившего, кстати. Кто-то начал изгаляться над «потерявшим лицо», кто-то за него вступился – и понеслась…
– Вторая версия?
– Разборка между конкурирующими табунами. Подъехали, заранее повредили камеру…
Синид в задумчивости повертел ладонью с растопыренными пальцами – словно откручивал и закручивал вентиль.
– Третья версия – борец?
В вопросе инспектора не было насмешки. Но Икар услышал ее так явственно, как будто над ним смеялся весь отдел. Зардевшись, констебль молча кивнул.
– Вернулся, значит, – Синид сцепил пальцы, хрустнул костяшками. Облизал губы, пробуя версию на вкус. Поскреб ногтем щеку. Мелкие жесты были несвойственны инспектору, и Икар следил за напарником с растущим удивлением. – Вырубил камеру и порвал табун голыми руками? Шалопай, ты сам-то в это веришь?
– Меня учили, что ни одну из версий нельзя сбрасывать со счетов. Даже если версия крайне сомнительная.
– Не сбрасывай. Но разрабатывай первые две. Первую – особенно.
– А Тезей?
– О да, Тезей, – на губах инспектора
