запудрить мозги такой умной женщине, как ты, дорогая. Ты это поймешь… но позже. Не сейчас. Сейчас ты его еще любишь и потому так остро всё воспринимаешь.
– Ада! – зарыдала Лаура и кинулась к подруге на шею. – Как же мне плохо! Как жить? Я не могу без него! Я хочу умереть!
– Ага… умереть… Да он даже не узнает об этом. Умрёт она… Вот дуреха, честное слово! Время излечит! Только время, подруга моя! – погладила ее по голове Ада. – И как же тебя угораздило так влюбиться?
– Я не знаю… Он… Он такой… красивый. Такие слова говорил… Заслушаешься…
– Ловкий стервец! Ну, ладно, ладно… забудь! Плюнь и разотри… Живи дальше… Всё перемелется, мука будет.
– Адочка, я уже не девочка, я даже не молодая женщина по современным понятиям… Генка меня просто очаровал, околдовал… Он вполз мне в душу, словно змей. Он что-то сделал со мной…
– Да петух он гамбургский! Ты ему всё отдала, а он тебе что? Чем он отплатил? Пустыми обещаниями, обманом? Он не достоин тебя! Будь Генка порядочным человеком, он с тобой в связь и не вступил бы. Ведь он женат. Гадина… Ты – ранимая, хрупкая, тебя обидеть – раз плюнуть… А он завертел с тобой шашни, заведомо зная конец. Знал, гад, что сделает тебе больно, но наплевал на это. Понимаешь? Он же форменный урод! А ты сейчас лежишь здесь и воешь белугой от боли и отчаяния! Ради кого? Ради чего? Одумайся! Соберись! Не стоит он твоих слез и страданий. Успокойся, на вот, вытри глаза, – подала Ада подруге свой сухой носовой платок.
Лаура вытерла мокрые от слез щеки и вздохнула:
– Ада, я же не дура… Я всегда чувствовала, что конец будет… Он женат, я ни на секунду об этом не забывала. Но он все время твердил, какая я хорошая, что он никогда меня не бросит… Зачем? Разве это по-мужски? – изводилась Лаура.
– Да какой он мужчина? Так – плюнуть и растереть! Знаешь, тебя просто Господь от него отвел, ведь сразу же было видно – поматросит и бросит, гнида. Лаура, прошу тебя! Не убивайся ты так, ведь он мизинца твоего не стоит. Вот стала бы ты рыдать по бродячему кобелю? Нет? А он настоящий кобель и есть. Да пошел он к черту… – Ада обняла подругу.
Рыдания Лауры потихоньку стихли. Она уткнулась носом в плечо верной Ады и благодарно улыбнулась.
Лаура росла в неполной семье. Отца своего она не знала и никогда не видела. А на многочисленные вопросы «кто он?», «где он?» так и не получила от матери вразумительного ответа. Лаура приняла решение мамы, пусть даже и в ущерб себе. Больше она ее не тревожила расспросами, поняв, что для матери эти воспоминания были слишком тяжелы.
Лаура с детства вызывала у всех умиление. Этакий кудрявый, пухлощекий ангелочек, словно сошедший с немецких рождественских открыток начала двадцатого века. Что удивительно, эталон женской красоты меняется каждое десятилетие, а то, как должны выглядеть дети, остается неизменным столетиями.
Лаурочка соответствовала всем канонам детской красоты. Круглые карие глаза, румяные пухлые щечки, шелковистые светло-каштановые кудри и капризные губки. Войдя в подростковый период,
