достаточно наглядно показало, что ей с ним не справиться? Или, может, он попросту сожжёт во сне избу, потому что не сможет себя контролировать?
Защитник припомнил горящие занавески в собственном доме, а курсант –раскалившийся, как от печи, воздух.
– Но… – адепт не сразу нашёлся что ответить. – С чего ты это взял?
Пасита тяжело вздохнул.
– Я здесь единственный, кто читал Книгу Излома. Пусть и не все понял, но достаточно, чтобы осознать опасность. Так и быть, и вам объясняю: таких как мы, твоя сестра сводит с ума. Естественно, сама того не желая, и это как-то связано с силой. Она растёт, а мы теряем голову, не разбирая, где наши собственные чувства, а где наносное. Молокосос, ты согласен? И что с этим делать, я так до конца не понял.
Крэг хмурый, как снеговая туча, размышлял, уставившись себе под ноги. Наконец, он поднял голову:
– Меня зовут Крэг. Пора бы запомнить, тин Хорвейг, раз ты такой умный.
– Я постараюсь, – покладисто улыбнулся Пасита, – но иногда буду сбиваться. Уж очень ты меня раздражаешь. – он, на удивление, легко поднялся на ноги.
Крэг не ответил. Хлопнув по плечу Нааррона, прихрамывая, двинулся прочь.
– Скажи Кирране, тренировка завтра, где обычно, – бросил Пасита и направился следом.
3.
Кира ожесточённо нарезала морковь. Лезвие так и мелькало, и тонкие полупрозрачные пластики множились как по волшебству. Нааррон некоторое время заворожённо наблюдал за процессом, втайне опасаясь, как бы сестра не отрезала себе пальцы. Та же сидела, уставившись в одну точку, и совершенно не интересовалась прооисходящим, пока её руки жили своей жизнью. Анасташа, хитро поглядывая на дочь, помешивала похлёбку в большом чугунке на печи.
– Расстроилась? – Нааррон присел рядом на лавку.
– Нет! – Кира встрепенулась, но тут же сникла: – Да, пожалуй, – она выразительно глянула на мать, показывая брату, что не хочет говорить об этом при ней.
Покончив с морковью, поднялась:
– Что-то неважно себя чувствую. Пойду, прилягу.
Не дожидаясь ответа, Кира направилась к себе, позабыв, что теперь там обитают гости.
Брат тихонько скользнул следом.
– Всё-таки расстроилась, – констатировал он, наблюдая, как Кира, отвернувшись, смотрит в окно.
– Понимаешь, – она замолчала, пытаясь подобрать слова, – мне впервые кто-то так сильно понравился, что я смогла забыть обо всём. Смогла, наконец, почувствовать себя просто девчонкой, а не странной охотницей Кирой. Но как недолго моё счастье продлилось! Крэг… Он с такой лёгкостью ушёл из нашего дома. Я не понимаю, что теперь делать? Чувствую себя… А, знаешь, я ведь даже ни с кем раньше и не целовалась толком!
«Микор?»
Все, что происходило между ней и другом – не больше, чем детские шалости. Пожалуй, только его прощальный поцелуй и можно было воспринимать, как что-то серьёзное. Сейчас
