тайком наблюдала за Наарроном. В последние дни он был сам не свой, отвечал невпопад, частенько витал в облаках и тяжко вздыхал, вперившись вдаль: «Небось, по Глашке скучает?» Сейчас брат что-то рассказывал другу, и она невольно прислушалась.
– Я не знаю! – в голосе Нааррона прозвучало чуть ли не отчаянье, он воровато оглянулся.
Кира нахохлилась и натянула суконный, подбитый мехом башлык, плотнее обматывая длинные концы вокруг шеи, здесь на юге Княжества холод ощущался совсем иначе и пробирал до костей. Было странно всю зиму проходить в лёгкой куртке, а теперь, когда и снег уже почти растаял, мёрзнуть, дрожа как осиновый лист на ветру. Нааррон, решив, что она не обращает на них внимания, успокоился и продолжил, понизив голос, хотя для тренированного охотой уха особой разницы не было, Кира все слышала, тем более ветер доносил каждое сказанное слово.
– Мне с ней было хорошо, но я её не люблю. Да и желания завести семью у меня пока нет. А после всего я чувствую себя… ублюдком!
– Ты себя с тин Хорвейгом даже не сравнивай! Это Глафире впору на тебе жениться, раз она у тебя первая, – Крэг тихо рассмеялся.
– Но ведь получается, я её обесчестил? Хотя, наверное, нет. Она же и так была не девственна, – Нааррон задумчиво почесал в затылке.
– Заучка! Ты идиот? Прекрати мучиться, а то аж тошно слушать! Подумаешь, девку трахнул. Сколько ещё их будет? Если не перестанешь ныть, я стану подтрунивать над тобой до конца жизни. Тебя послушать, так и я должен жениться на Орденской стряпухе.
– На стряпухе?! – Нааррон чуть из седла не вывалился от удивления. – Дуболом, – произнёс он вкрадчиво, – не говори, что ты переспал с толстой Панной?
– Посмей только кому рассказать! – пудовый кулак сжался под самым носом адепта: – Я тебе шею сверну!
Нааррон прыснул ни капли не испугавшись.
– Друг, тебя лишила девственности старая толстуха, я не ослышался?! – не унимался он.
– Заткнись, сказал! – прошипел Крэг. – Если ублюдок услышит, я тебя прямо тут и закопаю! – он угрожающе подался в сторону веселящегося адепта.
– Не-ет, это я буду подтрунивать над тобой до конца жизни!
– Не такая уж она и старая тогда была, всего-то зим на пятнадцать старше…
Нааррон тихо трясся от смеха. Немного успокоившись, он вернулся к прежнему разговору, но его голос теперь звучал не в пример спокойнее и даже по-деловому.
– Так, выходит, это нормально, что мне было хорошо с Глафирой, но я её не люблю?
– Конечно. Ты же мужчина, у тебя есть свои желания и потребности. Открою секрет, которого, похоже, нет в твоих книжках. У женщин эти самые желания и потребности нисколько не меньшие, чем у нас. Во! Попадётся тебе такая ненасытная, и будешь стараться уже не столько для своего удовольствия, сколько чтобы назавтра по всей округе не растрепали, что ты немощный.
– Да
