отношения между ним и Куделкой. Тайный советник очень уважал профессора, в библиотечке которого не раз гостил и восхищался старыми немецкими изданиями.
Куделка всю надежду возложил на него… Нужно было понемногу исповедаться… но, веря во врождённую честность всех, кто любит книги (так утверждал профессор), был уверен, что тайный советник его не предаст.
Тогда снова на следующий день нужно было надевать тот гранатовый фрак. Для приобретения милости высокого урядника нёс профессор под мышкой очень красивый экземпляр Navis stultorum Брандта, с теми интересными гравюрами на дереве, которые также этой сатире добавляют цену.
Он знал, что библиоман не имел этого издания, что жаждал его, а Куделке как раз удалось достать второй экземпляр, который нёс в жертву. Не очень это было красиво – нести так на искушение тайному советнику и хотеть его подкупить этой редкостью, но Куделка, в простоте духа… как-то сам перед собой оправдывался.
Час был выбран предобеденный, когда тайный советник, завершив свои официальные занятия, возвращался домой и на лоне семьи часто забывал грязную работу, в которой, jussu superiori, должен был мочить руки. Человек был постаревший на службе и бюрократом от стоп до головы, вежливый, любезный, улыбчивый, холодный и формалист. Бледное побритое лицо, потянутое пергаментом, уже достаточно уставшее от жизни, имело то выражение, что не говорит, улыбку – что не смеётся, блеск глаз – что выдаёт только то, что видеть им разрешено. Семью печатями был тайный советник. В обществе милейший на свете человек, достаточно учёный, остроумный, оживлённый, в бюро – сфинкс или машина, отлично производящая то, что на неё накрутили.
Когда профессор с Брандтом под мышкой, оправленным в пергамент, вошёл в салон, застал тайного советника, держащего на коленях младшую доченьку и глядящего на неё с нежностью старого отца к самому любимому ребёнку.
Увидев Куделку, советник поцеловал и отпустил девочку, а сам, почти не приветствуя, выхватил у него из под мышки книжку. Побежал с ней к окну, всматриваясь через лупу.
– Это не твой экземпляр, – воскликнул он, – я помню, на твоём есть печать монастыря в Хилдешейм, – значит, на продажу?
– Нет, пане советник, ты позволишь, чтобы я его тебе преподнёс в подарок?
– А! Нет! Нет! Это не может быть…
– Может быть, – ответил Куделка, – а нет, тогда сожгу его.
Начали тогда торговаться.
– Но ты не думай, – добавил профессор, – чтобы я давал его тебе даром – я требую ответной услуги.
– От меня?
– Да. Мы должны об этом поговорить наедине… полчаса.
Советник поглядел на часы.
– Даю тебе три четверти, пойдём в мой кабинет.
Неся с собой книжку, советник вошёл в соседний покой, в красивых палисандровых шкафах которого у него была отличная библиотечка белых ворон. Посадил профессора в кресло.
– Сперва позволь, пане советник, – сказал Куделка, – заметить, что я имею дело с частной особой… не с урядником. Если ты, как частная
