кряхтя, но тут же согнулся в приступе кашля. В груди будто граната взорвалась. Набежали слезы, дыхание вышибло. Я упал на колени, стащил с головы шапку и вжался лицом в душную ткань. Когда приступ миновал, с трудом взгромоздился на стул, сгорбился и затих, прикрыв глаза. Ассоль поднялась и ушла. Сил не было спросить, куда…
Наверное, уже не вернется… Полицейский с дубинкой всё прохаживался неподалеку, бросая в мою сторону настороженные взгляды. Узнал? Или просто проявляет бдительность?
Что делать? Уйти, пока полицейский не вспомнил, где он меня видел… До дверей – метров двадцать. Ряды кресел, дальше – столики кафе, ларьки со всякой всячиной и люди. Много людей. А что, если опять случится что-нибудь страшное? Как в автобусе…
– Вот, выпей. – я не заметил, как Ассоль вернулась. – Кофе с коньяком. Перестанешь кашлять.
– Спасибо.
Села, отгородив меня от полицейского. Тот, кажется, расслабился. Просто двое тинейджеров ждут электричку…
– Ты без меня пропадешь. – сказала, глядя в сторону. – Упадешь где-нибудь и протянешь ноги.
– Я и раньше попадал в неприятности.
– Оно и видно…
До истерики, до визга мне было страшно, что с этой странной девочкой что-нибудь сделается по моей вине. Как с Кейт… Почти три года прошло, а я всё не могу избавиться от этого горького чувства: Беспомощность. Безнадежность. Непереносимое желание всё изменить, вернуть назад, и – бессилие. Невозможность этого, казалось бы, простого действия… Сколько раз я себе представлял, как поступаю совершенно иначе. Не как идиот…
Вдруг Ассоль вскочила, надела лямки рюкзака и протянула руку.
– Пойдем. Быстро, но без паники. По сторонам не пялься.
– Ты что-то увидела?
– По-моему, да. Там какие-то подозрительные, кивают в твою сторону.
– Черт… Джафар так просто не отцепится.
– Джафар? Мертвец Джафар? Это от него ты прячешься? – она остановилась.
Я тоже застыл.
– Откуда ты его знаешь?
– Ну ты даешь… Кто ж не знает Мертвеца? Да им детей в детсадах пугают! Ты наркоман? Игрок? Сколько ты ему должен?
– Нет, я не наркоман. И не игрок…
– А что тогда?
– Я же говорил. Опоздал из-за аварии, сорвал сделку…
Она, поминутно оглядываясь, потащила меня вглубь зала ожидания. Зайдя в темный коридор, распахнула какую-то дверь. Раковина, откидная полочка, кушетка…
– Это комната матери и ребенка. Посидим немножко. – заперла задвижку, и, не снимая рюкзака, села. – Только тихо…
Я упал рядом, привалившись к холодной стене. Было темно, из мусорной корзины несло использованными памперсами.
Сознание сразу стало уплывать. Сквозь сон почувствовал, как Ассоль сжала мою ладонь. Я ей ответил. Снова нахлынуло чувство вины. Зачем я её втягиваю?
ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.
Когда
