Мы – люди, и в этом,наверное,
наше проклятье.
Но мы всегда влюблены.
Пускай так и будет,
потому что
самый
лучший
подарок
на свете —
объятия.
Часть первая. Сущности среди нас
Глава 1. Промах инкуба
Константин шел по любимой Тверской, накинув на голову капюшон от худи, не желая в свой выходной пользоваться типичной инкубской маскировкой. Середина нынешнего московского лета не радовала теплом: погода стояла прохладная и пасмурная. Ежедневные дожди принудили москвичей взять за правило выходить из дома с зонтами. Правда, сегодня в полдень было уже сухо, хотя, судя по цвету неба, уместнее было бы употребить наречие «еще».
Костя никогда не брал с собой зонтик. Когда его застигала непогода, он охотно бродил под дождем, промокая до нитки. Ведь инкубы не болели простудой. Костя любил такое ненастье: хмурое небо будто отражало его чувства и мысли. Природа в такие промозглые дни словно не притворялась, так же, как не притворялся сейчас и он, прогуливаясь в своем истинном обличие, едва прикрыв точеное лицо капюшоном.
Он зашел в свой любимый книжный. Посетителей в это время буднего дня здесь было немного. Костя осмотрелся и решил задержаться сегодня возле стеллажа с историческими хрониками. Он взял с полки толстый том «Правды о Второй мировой» и принялся бегло перелистывать страницы. Спустя несколько минут, поставил прочитанную книгу на место.
Незаметно из-за соседней стойки к нему подошла продавец-консультант в очках с толстыми линзами:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Константин снял капюшон и ослепительно улыбнулся женщине белозубой улыбкой:
– Благодарю вас, мадам. Я уже нашел все, что искал. – Он звучно втянул ноздрями воздух: – У вас чудный аромат!
Отходя от нее, он отметил боковым зрением, что дама зарделась.
Со всеми ними раз от разу происходило одно и то же: учащенный пульс, прерывистое дыхание, гиперемия кожных покровов – стоило инкубу одарить женщину словом, взглядом, улыбкой… Костя ненавидел это в себе. Ненавидел, но в то же время принимал, и не мог жить иначе. Ведь от своей сущности никуда не денешься.
Костя рассматривал несанкционированное чтение в книжных магазинах как своего рода азартную игру. Сегодня его застукали быстро: он успел прочесть лишь одну книгу; часто ему удавалось прочитать три, а иногда и четыре тома, ничем не выдав своего занятия.
Оставаться в магазине и дальше смысла не было. Он вышел на улицу и побрел в сторону Пушкинской площади.
«Какая фигура!» – пронеслось в мыслях при виде девушки, идущей впереди него на высоких каблуках, в юбке-карандаше и кожанке. Ее темно-русые волосы ниспадали каскадом чуть ли не до поясницы. Талия была очень тонкой, а бедра – наоборот, весьма аппетитными. Фигура – самые настоящие песочные часы! Нечасто увидишь подобное сочетание на московских улицах.
Инкуб сбавил темп и подстроился под скорость девушки. Наблюдение за колыханием ее бедер при ходьбе доставляло ему эстетическое удовольствие.
«Какая она на лицо? – задумался он. – Наверняка просто симпатичная, вряд ли окажется красавицей или „мышкой“, – он предпочитал использовать этот собирательный термин для обозначения всех типов женской внешности, стоящих по его шкале привлекательности ниже, чем симпатичная. – Маловероятно, что ее лик также бесподобен, как и ее фигура. Хотя… – Девушка посмотрела в сторону. Костя едва уловил очертание ее вздернутого носика. – Думаю, она должна быть ярко накрашена – фигуристые девчонки любят косметику. Даю девять из десяти. А вот из сумочки торчит книга… И что же она читает? – Костя достал из кармана сотовый и сфотографировал ее вид сзади. – Покажу-ка я Гере этот самородок».
Девушка свернула в сквер возле памятника Пушкину. Константин несколько секунд колебался, следовать ли за ней, или пойти своей дорогой, но все же повернул.
Вокруг было относительно безлюдно, однако он сильнее натянул капюшон на лицо, чтобы никто случайно не заметил предстоящих перемен. Он изменил истинное обличие на рабочую бета-версию: его прекрасные точеные скулы, волевой подбородок, классический профиль незначительно расплылись и сгладились.
