Сама не ожидала, как внезапно и отключилась, успев услышать только «устала» на свой счет.
Не помню что мне снилось. Может и ничего. Я просто проторчала в Ашхабаде до двух ночи не смыкая глаз. Потом думала вздремнуть по дороге в Дели, но проболтала, точнее прослушала болтовню какого-то Раджа, который клеился к девушке, в одиночестве летящей в Азию. Плюс разные часовые пояса. Ритм сбился. Организм запутался. Теперь вот дрыхла, рискуя проспать весь «медовый месяц».
Щека ощутила чье-то легкое прикосновение. Снова. Нет. Это уже не снится. Я лежала на правом боку и кто-то лежал рядом. Я слышала дыхание и тихое биение сердца. Но не могла еще открыть глаза: всегда просыпаюсь с трудом, хоть тряси, хоть из пушки пали. Услышу. Может и напугаюсь, но глаза не раскрою. Уж очень липкий мой сон. Веки как клеем смазаны.
– Ната, ты спишь? – послышалось совсем близко. Голос знакомый. Это Ашвани.
В ответ я промурчала невнятное. Он засмеялся. Почти неслышно. И снова провел пальцем по лбу, щеке, носу:
– Ты очень красивая.
Я угукнула и попыталась разглядеть его. Один глаз подчинился и сквозь пелену я увидела рядом с собой его лицо. Он тоже лежал боком и разглядывал меня. Успокоив любопытство, глаз захлопнулся: никакой опасности, спи дальше. Но я уже начинала просыпаться и сон вынужден был отступить. В голове тяпнуло: где я? Проспала на самолет? А что это такое и почему тут Ашвани? Тут же вспомнила, что уже в Дели и облегченно вздохнула: не осталась в Туркмении. Но почему в комнате темно? Сколько сейчас время? Ужас снова охватил меня полудремотную: а гулять?
– Сколько сейчас время? – с трудом промямлила, припоминая огрызки хинди, что знала. Интересно, как собиралась понять ответ.
– Ты долго спала. Уже почти вечер. Мы не будили тебя, чтобы ты отдохнула.
Я тут же распахнула веки.
– Не пойдем гулять?!
Он засмеялся:
– Завтра. Сегодня уже поздно. Видишь темно.
Я с грустью и обидой простонала: все проспала. Что за напасть? Надо пользоваться каждой минутой, а я!
Ашвани снова посмотрел на меня пристально:
– Я долго наблюдал за тобой как ты спишь (мне смущаться было лень и я сделала вид, будто ничего особенно и не случилось: я к такому привычная). Ты знаешь, что ты очень красивая?
Я улыбнулась:
– Знаю.
Не буду же я ему говорить, что иногда, особенно по утрам видеть себя не могу в зеркале. Хотя так, думаю, происходит со всеми: приступы самодурства. Так это можно назвать.
Ашвани провел рукой по моему предплечью:
– Какая мягкая кожа. Нежная. Очень красивая. И глаза у тебя… никогда такие не видел. Они как море или небо. Очень глубокие. Я бы в них утонул, – и застенчиво посмеялся, а я думала, как я смогла понять все, что он сказал, и не находила ответа. Наверно, интуиция.
Не зная, что делать, когда тебе делает комплимент родной брат человека, которого
