обида за обувь, за Пунита, за разрушенную сказку.
Но вместо одной сказки про любовь к чужеземному мужчине, появилась другая – к чужой стране.
Я медлено обулась и пошла вслед за широкой спиной Пунита.
Как вмиг он сделался мне совсем чужим из совершенного незнакомца? До чего изменчива жизнь!
Вот Кали и показала мне его истинное лицо. И так быстро…
…Мы не успели выйти из лабиринта узких галий, как в сандалях что-то треснуло и стопа ощутила совершенную свободу. Я посмотрела вниз. Сандалия, купленная на Пахаргандже, не вынесла унижения, какое ей нанес Пунит своим презрением, и порвалась. Причем капитально. Я горько усмехнулась: ну вот. И это почти в первый день. Как я теперь гулять буду? В чем ходить до середины августа, когда обратный билет?
С горем пополам дотащила ногу с кожаными лохмотьями до машины и залезла внутрь. Мусульманские пацанята черной стаей окружили нашу машину и трясли ее, не давая проехать и даже сдвинуться. Все заглядывали в салон и кричали мне: мэм, мэм саб, аре, плиз! А чего просили, я так и не поняла, может денег.
Ашвани с Пунитом распалялись и стучали по головам, рукам. Амит завел машину и медленно угрожающе полез на дорогу. Мальчишки даже не боялись быть раздавленными и лезли под колеса, на капот, висли на ручках и зеркалах. Их уже разгоняли откуда ни возьмись появившиеся два рослых мужика в потасканных куртах и вязаных шапочках на макушке. Амит набирал скорость и вскоре мухи остались позади, пытаясь все еще догнать автомобиль.
– Пагаль, – шипел сквозь зубы Пунит, пялясь в окно, – чокнутые.
– Почему такая грустная? – спросила меня его сестра.
Указала на обувь:
– Тут гая. Порвалась.
Она окрикнула брата:
– Пуно, декх! Смотри, у Наташи порвалась сандалия. Что делать?
Он недовольно взглянул вниз, как будто свежее говно ему оттуда язык высовывало, и поморщился:
– Ну и что?
– А что я одену? – склонила я вопросительно голову.
Он пренебрежительно махнул и отвернулся:
– Я тебе новые куплю.
– Купишь новые? – не послышалось ли.
– Да.
– Когда?
– Сейчас.
И я решила, что мы едим в магазин или на рынок.
Мы петляли какое-то время, выезжая то на широкие хорошо асфальтированные дороги со светофорами, то сворачивали на пыльные, деля проезд с ленивыми коровами и бычьими упряжками.
Остановились в пробке на углу с высящимся деловым центром. Вывески гласили, что здесь располагаются биржи, банки, консалтинговые, аудиторские фирмы… высокие статные парни в белых накрахмаленных рубашках и галстучках отдыхали на пригорке, кто покуривая, кто просто болтал друг с другом, совсем близко от дороги, что можно спокойно разглядеть не только черты их лиц, но и родинки, царапинки от неловкого бритья.
Я
