но это не главное.
– И что главное? – спросил Вик, – что ты понимаешь в этой жизни? Ты выросла в теплице в ней жила. А потом тебе неожиданно захотелось приключений. И ты их нашла на свою жопу! Ты думаешь, что я волшебник? И что за свои деньги ты купишь все?
– Нет, – рассмеялась Мари, – вот в это я не верю! Но есть нечто большее, чем наше биологическое существование.
– Не надо было так тщательно настраивать имплант, – процедил Вик, – я опять страдаю из-за своей доброты.
– Доброты, – улыбнулась Мари, – скорее из-за перфекционизма.
– Называй, как хочешь. Но сохранить тебе немного боли бы не помешало.
– Меньше бы умничала? – спросила она.
Вик кивнул.
_ Но это тоже не изменило бы сути, – спокойно ответила Мари, – по крайней мере я верю.
– Во что? В силу чистого слова? – тяжело вздохнул Вик, – в то, что мораль победит?
– Я понимаю, что это наивно. Но я сравниваю свою работу с поливом сухой палки воткнутой в землю. Если ее долго поливать, то может вырасти дерево. Оно даст листья и плоды. Пусть на это уйдут годы. Но результат будет.
– Это глупость, – рассмеялся Вик, – это наивная глупость. Вся твоя работа это часы, которые надо занять на воспитание юных болванок, которые только и ждут, как превратиться в молодежь и менять телоформы. Постоянно покупать и покупать новые телоформы. Расти в рейтинге в нейронете. Твои ученики перегрызут друг друга из-за цифр рейтинга. Неужели ты не понимаешь этого?
Мари покачала головой:
– Я понимаю это. Я понимаю то, что сухая палка может оказаться бетонным столбом. И она часто им и становиться. Но иногда мне может встретиться настоящий саженец. Он прорастет.
Вик в отчаянии махнул рукой и отвернулся. Его лежак медленно взлетел вверх и отлетел к окну.
– А ради чего живешь ты. Вик? – тихо спросила Мари.
– Вот избавь меня от твоих моральных дискурсов. У меня есть мысли поважнее.
– Важнее морали?
– Ага, – ответил фрилансер от окна, – важнее и морали и права и Конфедерации.
– Конечно, куда как апроше жить в замке собственных иллюзий, – повысила голос Мари, – считать себя независимым и современным. Когда вся независимость связана с отсутствием социальных связей. Когда-то это назвали зоной психологического комфорта.
Робот – домохозяин замигал лампочками и уехал в кухонный блок.
– Трус, – проводила его Мари.
Вик рассмеялся, а потом сказал девушке:
– Ты продолжай лекцию о морали. Я этот бубнеж иногда слышу. И сам делаю просветительские программы. Можешь продолжать. Скоро будет смешно. Продолжай озвучивать учебно-методические пособия.
– Смешно, – тихо отозвалась она, – действительно смешно. Ты сам – то понимаешь, что мало чем отличаешься от твоего соседа с роскошной телоформе.
– А ты
