Ни догнать их, ни обогнать. Сегодня ровно месяц, как я в Судане.
Привет тебе, мой Джо!
Вчера прилетел представитель нашего посольства. Привёз с собой письма и газеты. Вот порадовал! Получил и твоё поздравление в минорном тоне. Тебе жаль, что нечего описывать, что всё по-старому. И между прочим сообщаешь, что начали строительство пятнадцатиэтажного дома и расчищают место под новую гостиницу. Для нашего городка с его стотысячным населением, по-моему, это события немаловажные и для меня, во всяком случае, неожиданные. Разумеется, твои сообщения не столь экзотичны, как мои, но грандиознее по масштабам.
Здесь за месяц, кажется, ни один камень не сдвинулся с места в городе Вау. В нашем посёлке, правда, появились две новые хижины. Но их строительство дело недолгое. Больше времени уходит на сбор тростника для них. Его срезают мужчины на другой стороне реки, а женщины переносят связки на головах, переходя реку вброд. Сейчас, в зимний период, воды в реке немного и потому ни крокодилов, ни бегемотов нет, и женщины спокойно и уверенно ступают босиком в воду. Впечатляющее зрелище.
Огромные тяжёлые связки тростника как бы плывут в воздухе, а под ними движутся, погружаясь по самые груди, женщины. Выйдя на противоположный берег, они ловко сбрасывают с голов свои ноши, раздеваются, если были во что-то одеты, и ополаскиваются в реке. Потом, помогая друг другу, снова поднимают вязанки и несут в посёлок. Нелёгкое это дело.
Но по твоей просьбе, Джо, рассказываю сегодня о городе. Вау находится от нас, вернее, мы от него километрах в пяти. В прошлое воскресенье я решил пройтись в город пешком. Это стало в посёлке сенсацией номер один на несколько дней. Меня потом многие рабочие спрашивали, правда ли, что я ходил в Вау пешком. Причин тому несколько. Во-первых, белые люди считаются здесь все без исключения господами, которые ничего не должны сами носить, сами делать и тем более далеко идти, когда можно ехать на транспорте.
И называют-то здесь белого человека не иначе, как «хаваджа», что в переводе с арабского означает «господин», то есть «хозяин». Слово появилось в период работорговли и, конечно, совсем не подходит в этом смысле к нам. Однако после периода работорговли это слово осталось, но его стали употреблять в более широком смысле, наделяя им каждого белого. Вместе с тем сохраняется и раболепие к любому белому. Тем более, что здесь, если уж появился белый, то он и начальник, и с деньгами. Особенно это относится к арабам, которые сюда пришли захватчиками после семилетней войны между севером и югом. Про арабов говорят, что для них главное – это получить офис, чтобы можно было сесть за стол и приказать слуге: «Принеси чай!».
Вторая причина сенсационности моей пешей прогулки заключается в относительной неспокойности здешних мест, которая идёт, как я понимаю, не столько от остатков первобытного строя, то бишь племён, сколько от цивилизации. Ибо племена будут кого-то грабить и убивать ради выгоды. Другое дело недавняя война, в которой победу одержали арабы. Но именно им на юге особенно трудно. Говорят, что с наступлением
