кофе и сладостями перед ним на стол.
– Спасибо, – поблагодарил ее Имелов, не отрывая взгляда от бумаг.
Эльвик развернулась и, постукивая каблучками, пошла к выходу. И тут Имелов не сдержался и посмотрел ей вслед, потому что не мог не посмотреть. Он всегда любил наблюдать, как покачиваются бедра Эльвик и как игриво вздрагивают и толкают друг друга ее соблазнительные ягоды, которые все время выясняли какая из них круглее и миловидней. За выяснением их отношений Имелов всегда наблюдал с необычайным интересом. Его прямо потянуло взглядом за округлыми бедрами, выворачивая всего на изнанку. Он уже приподнялся с кресла, но все-таки взял себя в руки и, снова усаживаясь, сказал себе мысленно и неожиданно для себя вслух:
– Нет-нет, работать, работать, работать…
– Вы что-то сказали, Альберт Геннадиевич? – спросила Эльвик, обернувшись у двери.
– Спасибо. Большое спасибо! – сказал рассеянно Имелов, потрогав шишку на голове. – Не сейчас… – сказал он, понимая, что если не сдержится, то весь день пойдет насмарку, и добавил. – Потом…
– Что потом? – не уходила Эльвик, ожидая внимания.
Имелов спохватился, посмотрел на стол и произнес.
– Я говорю, спасибо за кофе.
Ответом Эльвик осталась не довольна. Ее глаза засветились обидой. Последние две недели шеф уделял ей слишком мало внимания
– У меня здесь все готово? – спросил Имелов, показывая пальцем себе за спину.
– Да, кабинет уединения заряжен на полный сервис, – ответила Эльвик.
Без внимания шефа она недовольно пожала плечами и, изогнув томно стан, со знанием и вкусом нарочито искушающе отводя ягодицы чуть назад и в его сторону, вышла из кабинета. Имелов отметил это ее движение и заерзал в кресле.
Больше всего он боялся собственной супруги. Она каким-то образом всегда находила приметы его измен. Запах духов, следы помады, чужие волоски на пиджаке. От этого силою искрометного таланта и обаяния он отговаривался легко. Только вот в прошлый раз ему пришлось туго. Он как раз пришел здорово навеселе. Рыжик помогала ему раздеться и увидела, что на нем нет трусов, а на причинном месте надет прилипший презерватив. Разразился жуткий скандал, в результате которого жизнелюбивый Имелов, как ни оправдывался, получил от жены по заслугам, то есть немало ощутимых тумаков, вследствие чего на голове у него появилась шишка, которая до сих пор не прошла, а под глазом едва заметный синяк. Если бы он не оставил где-то трусы, если бы жена не обнаружила презерватив на причинном месте, он бы легко отговорился. Но в этот раз ему ничего не помогло ни виртуозное вранье, ни свидетели, которых он мог предоставить из числа друзей с избытком, ни отговорки о важных переговорах. Его женушка, очень вспыльчивая и своенравная женщина, была отнюдь не дурой и частенько прикладывала к нему руки совсем не для ласк. Альберт Геннадиевич терпел и переносил ее воинственные натиски так же,
