style="font-size:15px;"> – Он! Он на переднем пассажирском сиденье сидел в «Ауди», – сразу же определил капитан. Видимо, с фотороботами он умел работать.
Ментовская цепкая память удивляла порой даже меня, хотя я на свою память никогда не жаловался.
– Понятно. Свои личные данные продиктуй и телефон для контакта, чтобы найти тебя можно было срочно, – потребовал я, выслушал данные и загнал их в свой планшетник. – К тебе, видимо, скоро обратятся по этому поводу… Можешь заранее рапорт написать. Только своему командованию его не передавай. Причину я тебе уже назвал.
– Ты обратишься?
– Возможно. Хотя, скорее всего, кто-то из Следственного управления ФСБ. Они дело ведут, мы только силовую поддержку оказываем. Да ты не стесняйся… Ты, я считаю, правильно себя вел. Не спровоцировал новые жертвы. Иначе толку от всего этого дела было бы мало. И показания дать было бы некому, – подбодрил я инспектора ДПС, который сильно стеснялся того, что там, на дороге, испугался. Мужчины часто стесняются моментов собственной слабости.
Я считал, что он повел себя вполне естественно. Конечно, если бы началась стрельба, боевая машина пехоты одной очередью из автоматической пушки превратила бы «Ауди» в груду металлолома. И отправила бы вдогонку «Фольксваген Пассат».
И солдаты мои в критической ситуации повели бы себя как надо. Они успели бы залечь и с двух сторон дороги расстреляли бы обе машины прежде, чем оттуда раздались бы первые выстрелы.
Но сам капитан тогда, скорее всего, погиб бы при исполнении служебных обязанностей. А у него наверняка и жена есть, и дети, он о них, конечно, подумал, и я не берусь осуждать человека за минуту естественной трусости. Такой момент может быть у любого. Человек потом долго будет это переживать, стыдиться и никогда больше подобного себе не позволит. В будущем он станет настоящим бойцом.
Я всегда был твердо уверен и своих солдат этому обучал, что не бывает безрассудно храбрых людей. Все имеют право испугаться. А все подвиги совершались не от безрассудства, а чаще всего от всплеска отчаяния, когда уже становится все равно, что будет дальше, но есть одно желание – не дать победить врагу. Когда подступает момент испуга, его следует перебороть или отчаянием, или разумом, причем второе предпочтительнее. Когда победишь страх разумом один раз, второй, третий, тогда с каждым разом это становится все легче и легче. В результате потом страх побеждается за доли секунды, и появляется умение действовать адекватно. Это, наверное, и называется боевым опытом.
И еще… Когда страх побеждается разумом, человек и дальше продолжает думать и поступать разумно. И приучается так действовать всегда, а это самое главное. То есть обретает хладнокровие. Не то гусарское или терминаторское хладнокровие, когда человек ходит под обстрелом, не пригибаясь. Но то, что позволяет сделать правильный вывод в любом положении, не закрывать глаза, когда тебя бьют, а смотреть в лицо опасности и видеть, как ты можешь ответить. Разумное хладнокровие…
Что касается подвига, то подвиг, в моем понимании, это в
