Скорость и особенности управления достаточно легко просчитывались специалистами.
При желании легко можно было направить машину и так, чтобы она свалилась с дороги. Здесь сложность состояла только в том, чтобы автомобиль оказался в таком положении, которое вам нужно в данный момент – на крыше или на колесах. Но и это поддавалось достаточно точному просчету. Он делался на основе собственных навыков, частой практики и определенных формул.
Я вот лично всегда, сколько себя помню, с самого детства любил автомобили. Еще дедушке своему, будучи совсем ребенком, помогал ремонтировать его старенькую «Победу М-20». Он больше возился с ней, чем ездил. Я постоянно проводил время у него в гараже, специально пачкал себе лицо и руки так, чтобы, в моем понимании, это выглядело красиво и убедительно для мальчишек нашего двора.
Автомобили я к подростковому возрасту уже знал достаточно хорошо, даже гордился тем, что могу что-то подсказать профессиональным водителям. Да и ездил, как сам я считал, совсем неплохо. Поэтому занятия по экстремальному вождению на автодроме «сектора Эль», пусть и много лет спустя, пришлись мне по душе.
После них один из двух наших инструкторов отметил:
– Курсант Ив на дороге даст фору любому из нас.
– Да, он неплохо справляется с машиной, – холодно констатировал майор Апухтин, который, как я уже заметил, на похвалу был человеком скупым.
Я только не понял, откуда инструктор по экстремальному вождению, человек без погон, возможно, даже гражданский, знал мой позывной. Ни я, ни другие члены группы этому человеку не представлялись. Но ему этого, похоже, и не требовалось. Однако я даже не пытался разгадать эту загадку. Меньше знаешь, крепче спишь.
Таким вот образом прошли занятия уже по двум дисциплинам. Я в обоих случаях чувствовал некоторое свое преимущество перед другими членами группы. Хотя, честно говоря, не был уверен в нем полностью.
У меня складывалось впечатление, что здесь принято скрывать свои реальные навыки. Но я не понимал, почему так сложилось. Видимо, сказывался стиль руководства.
Никто не рвался ввести меня в курс дела, что мне не совсем нравилось. Впрочем, как офицер спецназа, я умел встраиваться в любую поведенческую модель, стоило только к ней присмотреться. Вот этим я пока и занимался.
Следующие два часа по расписанию были отведены изучению ситуации, на данный момент сложившейся в Дагестане. Полковник Самокатова уже предупредила меня, что работать мне предстоит именно там. Она говорила, что я имею возможность поделиться с другими членами группы впечатлениями от республики. Если захочу.
Уже после знакомства с новыми сослуживцами я подумал, что такая фраза была брошена Алевтиной Борисовной вовсе не случайно. Вероятно, она тоже являлась частью проверки на вшивость. Влившись в группу, я обязательно должен был ощутить тот дух закрытости, который буквально царил в ней и вокруг нее.
Приму
