денег, сколько хотела? Или даже затраты не оправдала?
– Так это как посмотреть. Колечко вот утром подарил. Сувенир, говорит, чтобы долго помнила. Так что дядька вроде не жадный. А расплачивался прижимисто. Всего тысячу баксов дал. Для честной девушки, каковой я представилась, это прямое оскорбление! Хотя… За одну случайную ночь…
– Дура ты, ну вот как есть дура! – не выдержала я. – Это тысяча баксов – сувенир. А расплатился он с тобой на самом деле изумрудом! Ведь если этот камень по-умному продать, так на хорошую тачку хватит! Или на квартирку в престижном районе.
– А ведь и правда… – захлопала ресницами Генриетта. – Слушай, да это самый крутой гонорар за всю мою карьеру!
– Прозрела… Такие гонорары получала разве что Клеопатра. Ну, и ты теперь с ней сравнялась. – Генриетта закружилась по комнате. – И не обольщайся, что он принял тебя за честную девушку.
– Почему это? – обиделась она.
Я хмыкнула:
– Устроила скандал, как на базаре, и тут же улеглась с ним в койку. Бездарная ты актриса. Он же не дебил, в самом деле. Понял всё быстро и правильно.
– А как надо было?
– Смотря что ставить конечной целью. Я тут было размечталась, что мы его женим на тебе. Но для этого бы нам понадобилось гораздо больше времени и мой неусыпный контроль. Но это была моя цель. А своей-то цели ты достигла. Радуйся, дурочка несчастная!
– Ну, была бы я двадцать седьмой женой в гареме, – капризно выпятила губки Женя. – И что хорошего?
– Нет у них теперь таких гаремов. А если бы две-три жены и обнаружились, мы бы их живо задвинули в чулан! Эх, да что теперь говорить… Расскажи лучше, как на Квашню нарвалась?
Женька довольно захихикала, вспоминая, и даже потёрла свои божественные руки.
– Захотелось нам утречком освежиться, и заказал мой падишах холодного шампанского. Ну, доставили нам, всё честь по чести: шампанское в ведёрке, ведёрко на тележке, а тележку везёт… Квашня! Официанткой переоделась, думала – самая умная. Я представляю, сколько денег она отвалила настоящей официантке за этот маскарад! И всё, выходит, зря… А для Квашни деньги потерять – хуже, чем глаза лишиться.
– Все вы одинаковые…
– Не скажи… Деньги деньгами, но ведь и кураж, и момент творчества… А, ладно! В общем, вкатывает она тележку с шампанским, а я сижу на диване в объятиях восточного принца, и из одежды на мне – только это кольцо. Квашню столбняк одолел: глаза выпучила, ручкой-ножкой не колышет. Подхватился мой Аладдин, хотел за мной поухаживать, но я его обратно усадила. Обычай, говорю, у нас такой: официанты всё делают сами. Пришлось бедной толстухе и бутылку откупорить, и вино мне налить… Ну, это был цирк!
– Зато и реванш она взяла сполна, – указала я на багрово-фиолетовый синяк с желтовато-зеленой окантовкой.
– Да, это я лоханулась. Когда от интуриста уходила, утратила бдительность.
