четверть часа успели отсидеть ноги, шипели, привставая, но не высовываясь – вдруг и правда Абрамцев? Но никто не появлялся.
– Семенов! – сообразила вдруг Шура. – Ты дебил, у тебя же часы вперед идут!
– Точно… – тот зажмурился, когда на нос упала тяжелая капля. – Шур, я это, чтоб не опаздывать…
– Ну точно идиот! Значит, мы рано пришли… – заключила девочка и вдруг осеклась.
Шум деревьев стих. Фонарь около памятника начал тускнеть, тускнеть, и скоро вовсе угас, но абсолютной темноты не настало. Казалось, свет идет откуда-то извне, от деревьев ли, от парковых дорожек потрескавшегося от времени асфальта…
– Шур, это оно!.. – восторженно прошептал Саша, хватая приятельницу за рукав.
Деревья вздохнули – по их кронам прошелся совсем иной ветер, чем тот, что теребил их за минуту до этого. Они снова вздохнули, разом стряхнули холодную изморось и зашумели сильно и мощно, будто старый сосновый бор, а не жалкая рощица на окраине захолустного городка. В шуме этом угадывалось что-то – голос, звук, может, просто призыв, и он был понятен тем, кто его слышал.
– Иди к нам, – звали деревья. – Иди, мы ждем тебя! Мы так долго ждем тебя, о Избранный, так приди же! Дверь для тебя открыта, осталось лишь сделать шаг…
– Шагай, шагай, – шептал ветер в кронах. – Отбрось страх, о Избранный, и шагни… Мы так долго ждали!
– Иди, иди, иди, – настойчиво требовал дождь. – Иди, Избранный, не медли!
– Шур, ты слышишь? – Саша покосился на приятельницу. – Ты слышишь, а?!
– Ну, что-то такое слышу, – неохотно ответила она. – Спрятались за кустами и шипят на разные голоса. Что, пойдешь? А если…
Договорить она не успела: около самого памятника вдруг полыхнуло, яркая вспышка ударила по глазам, и будто щель открылась во влажной вечерней темноте, или не щель, а чей-то глаз раскрылся и делался все шире, шире…
– Это не Абрамцев! – уверенно заявил Саша, вставая во весь рост. – Это ему не по силам!..
– Ты куда, дурак?! – Шура схватила его за руку. – Ты даже не знаешь, что это такое!
– Ну как что? – Саша заморгал. – Дверь! Ну, портал! Меня звали, меня ждут, ты же сама слышала…
– Ты… – девочка помотала головой, отчаявшись подобрать приличные слова, чтобы объяснить Семенову, кем тот является.
Она поёжилась. Всё шире раскрывающаяся светящаяся щель искрилась льдистым серебром, и оттуда тянуло таким замогильным холодом, что…
Саша выскочил на дорожку прямо перед проходом.
– Я здесь! – сказал он гордо. – Я иду!..
– Стой, идиот! – Шура выпрыгнула из кустов следом, схватила приятеля за плечо – ей не составляло особого труда удерживать его. – Куда ты лезешь? Ты же не знаешь, что там!
– Но я Избранный, мне сказали…
– Да? А ты помнишь, – прищурилась Шура, – что Избранным приходится сражаться со всякими
