молчал, но часто согласно кивал головой.
– Не следует тратить здоровье и силу свою попусту, сыны. Ни на охоте, ни в игрищах, ни в пустопорожних забавах. Тратить следует в бою, потому что ничего нет выше славной победы.
Князь Киевский излагал истины со строго сведенными бровями. Он в них верил, как в «Отче Наш…», и говорил увесисто.
– Рана от верного друга куда достойнее, чем поцелуй врага.
Дети слушали покорно. Но не всегда.
– Ну как же так получается, батюшка… – Владимир, привыкший уже к материнской логике, не принимал тяжеловесного отцовского разъяснения, в котором, как правило, говорилось обо всем в общем и ни о чем в частности. – Для славной победы надо иметь достойного врага, батюшка.
– Это безусловно, сын. Лучше мало, да с правдой, чем много без правды.
– А как же угадать друга?
– Муж обличающий лучше льстящего, сын.
– А как отличить лесть от правды, батюшка?
– Уменье коня познается на войне, а друга – в беде, сын.
– А есть ли у войны законы?
– Первый закон: никогда не воюй со своими, не проливай братской крови. Со своими надо искать мира и согласия.
– Всегда?
– Межусобица ослабляет Русь.
– Понял, батюшка.
– Объединяйся со своими братьями ради общего святого дела – защиты Великого Киевского княжения. Об этом помни всегда.
– Чего бы это ни стоило?
Владимир спросил вполне серьезно, но великий князь уловил в его вопросе легкую иронию. Это ему не понравилось.
– Ничего нет страшнее раздора меж братьями, сын. Ничего, запомни сие.
– Запомнил, батюшка.
– Круши врага братьев твоих и всего Великого Киевского княжения. Все вместе, дружно, щитом друг друга прикрывая.
– И враг этот…
– Половцы. Помните, сыны, самый главный враг Киевской Руси – половцы.
– Всегда буду помнить, батюшка.
– Они прирожденные всадники, и эти всадники дружно атакуют противника. А внезапный удар конницы – страшная сила. Они окружают пехотную рать, засыпают стрелами и разрывают строй.
– И нет никакой возможности выдержать удар половцев?
Великий князь вздохнул:
– Их могло бы сдержать конное войско, но у нас конного войска нет. Есть незначительная конная стража, но стража не может сдержать натиск яростно атакующей конницы. Она обучена только защищать самого князя и его воевод.
Владимир смотрел на отца преданными глазами, но сам взгляд показался великому князю отсутствующим. И это тоже ему не понравилось.
– Ты понял меня, сын?
– Понял, батюшка.
– И научись видеть. Не просто смотреть на мир, но зреть его, оценивать и понимать.
– Да, батюшка.
Сын никогда не спорил с отцом, но всегда дорожил собственным мнением.
– Молодые
