себя, будет ли произведение о вас и про вас уже чем-то иным: более родным, близким, любимым? Чувствуйте себя, наблюдайте за собой, открытия ждут вас!
А ещё, знаете, я же хорошая девочка…
А ещё, знаете, «ты же хорошая девочка!»… И всё. Всё! Я же хорошая!!! Какое тут быть собой? Если «скажи волшебное слово за конфетку, ты же хорошая девочка», «не плачь, ты же хорошая девочка», «помоги маме, ты же хорошая девочка», «посиди с малышом, помоги на кухне, ты же хорошая»…
И всё. Всё! Я сто миллионов раз поняла и впитала, что если я сделала что-то «не так» – не так, как того хочет мама, папа, мой муж или коллеги на работе, не так, как принято делать в моей среде, коллективе, семье, социуме, – я – плохая! Я – плохая, а значит, меня не будут любить, отвергнут и выгонят «из стаи». И средство только одно: быть хорошей девочкой. Это маска, игра, защита, от которой сначала тошнит и воротит, но позже, заигравшись и назащищавшись, я забываю о том, что когда-то приняла на себя эту роль и до сих пор в ней живу. А хорошие девочки что делают? Правильно! Всем улыбаются, говорят волшебные слова и делают так, как удобно другим, а совсем не им самим. Как удобно и нравится кому-то другому, часто в ущерб себе и своим желаниям, ведь у каждой огромная потребность в любви мамы, близких, и ради этой любви можно и от себя отказаться…
И эта хорошая девочка так в меня проросла, так замаскировалась, что её из себя приходится выкорчёвывать, выдирать с силой, а прежде всего, видеть, осознавать…
Как я могу отказать подруге остаться у меня на ночь, даже если не хочу? Я же хорошая
Как я могу не выполнить дополнительную работу, которую беру на дом? Я же хорошая
Как я могу изо дня в день не быть моему мужу хорошей
Как я могу не уступить место взрослой женщине в транспорте, даже если сама безумно устала и хочу сидеть 20 минут пути, я же
И я изо всех сил стараюсь быть хорошей и там, и тут. Для всех, везде и всегда. Я даже не могу сказать, что я хочу быть хорошей девочкой. Я думаю, что я – это она и есть. Потому что если не хорошая девочка (жена, подруга, сотрудница), значит плохая. А плохая – это микросмерть, крайность и, конечно, нет, нет, нет, это не про меня, потому что страшно.
Две крайности. А где середина? Или, точнее, не середина, а действительность? Где я во всём этом?
И я останавливаюсь, снимаю маску, снимаю вросшую в меня хорошую девочку и… остаюсь собой.
Это непривычно, где-то, может быть, страшно, не всем удобно и «что это с тобой? ты какая-то не такая», где-то, возможно, очень по-новому, очень свежо, просторно, радостно,
