срок в тюрьме в нем что-то надломилось. Он всегда был слабее ее, она это знала. Но все же мужское начало в нем присутствовало, отчего девушки всегда слетались к нему, как пчелы на сладкую патоку, что лишь умиляло Эльзу.
Но когда дело дошло до серьезных испытаний, любимый, словно роскошная яхта, предназначенная исключительно для прогулок вдоль солнечного побережья, дал пробоину. Привыкшая плавно скользить по глади бирюзовых волн люксовых курортов, вызывая восхищенные взгляды, она разлетается, едва попав в шторм настоящей жизни. Да, Коротышка был именно такой яхтой. Сама же Эльза больше смахивала на атомный ледокол – ей было все равно где плавать.
Возможно, действительно стоило дать ему время передохнуть после побега, но тогда бы это поставило под угрозу весь ее план. Она понятия не имела, как действуют люди с одинаковыми лицами, предпочитающие кофе без сахара, но была уверена, что светской беседой со всеми вовлеченными в побег они не обойдутся. В любой момент весь план может полететь к чертям. Суровость была сейчас остро необходима, уговаривала она себя. Для того чтобы потом образовалось много времени для отдыха.
Эльза дошла до условленного места за три минуты и принялась ждать, поглядывая на часы.
Коротышка не оплошал. Сделал так, как она велела. Появился на месте ровно через восемь минут. До ужаса несчастный и потерянный.
– Мы так будем всю ночь? – с тревогой поинтересовался он.
– Скорее всего, – кивнула девушка.
Эльза не хотела ни давать ложную надежду, ни обескураживать любимого. Если вдруг распогодится, то это будет приятным сюрпризом, но с высокой долей вероятности погода могла лишь испортиться.
Они выдвинулись в сторону леса. Около получаса шли молча. Эльза впереди, Коротышка сзади. Она шла ровным, четким шагом, ловко лавируя между узловатыми корнями, сцепившимися в смертельной схватке кустарниками и острыми камнями, которые то и время встречались под не успевшей перегнить листвой. Иногда нога соскальзывала и попадала в зловонную лужу – Эльза радовалась, что надела специальную обувь, не пропускающую жидкость. Ей удавалось ловко огибать лесные ловушки, чего нельзя было сказать о Коротышке. Он постоянно поскальзывался, куда-то проваливался и пару раз даже упал.
– Неужели мы не могли подождать? – В его голосе явно засквозило неудовольствие.
– Нет.
– Мне тяжело так идти. – Он принялся жаловаться, обращаясь к ней, словно маленький мальчик к любящей матери.
– Это не тяжело.
– Тяжело, – заупрямился Коротышка. Впрочем, что он знал о лишениях? Тюрьма стала первой по-настоящему неприятной страницей его истории.
– Заткнись, здесь могут быть люди, – прошипела Эльза. Ей хотелось хорошенечко наподдать нытику. В детстве она частенько раздавала ему затрещины. Весьма заслуженные.
– Какой идиот будет гулять в такую погоду, – немедленно огрызнулся Коротышка и заорал: –
