старости да отвратительных условий хранения. Страницы наполовину сожрали мыши, план, кстати, тоже, но кое-что в нем можно понять. – Заведующий музеем достал из кармана засаленный, напрочь забывший о деньгах бумажник, открыл и торжественно продемонстрировал собравшимся пожелтевший обрывок бумаги со следами мышиных зубов, бережно упакованный в целлофан.
Никаноров, моментально протрезвев, жадно впился глазами в рисунок. На обрывке был грубо, от руки набросан план известной всем лозовцам барской усадьбы, а также схема расположения клада. Правда, мыши вкупе со временем и чердачной сыростью внесли в чертеж значительные коррективы. Разобрать в нем что-либо определенное представлялось весьма затруднительным, но тем не менее это был план! Старинная легенда воплощалась в реальность. Вадима затрясла золотая лихорадка. Жеребцова тихонечко заскулила, и даже флегматично жующий Кожемякин проявил некоторые признаки оживления. В этот момент хлынул проливной дождь, в мгновение ока затушивший костер. Шашлычники, не успев сообразить, в чем, собственно, дело, вымокли до нитки. Опомнившись, они чертыхаясь ринулись к «восьмерке». Несущиеся из свинцовых туч потоки воды смывали щепки, объедки, прочий мусор. Смыло и колобка-гаишника. Поэтому на обратном пути Никанорову удалось избежать экспроприации. Подогнав машину к своему дому, Вадим пригласил мокрую компанию к себе в квартиру. «Обсушимся, обогреемся да заодно «за жизнь» покалякаем». Однако ни обсушиться, ни отогреться времени не дал. Сразу взял быка за рога. «Калякал» коммерсант не «за жизнь», а за клад.
– Ваня, дружище! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю! – задушевно обратился он к Склярову, которого видел впервые в жизни. – Я искренне желаю тебе помочь!
Заведующий музеем недоверчиво хмыкнул.
– Да, да, искренне! – горячо заверил Никаноров, прижав обе ладони к груди. – Я хочу…
– Войти в долю, – перебил его Иван. – Поучаствовать в дележе сокровищ графини Коробковой. Не правда ли?
– Пойми, Иван! В одиночку тебе не справиться, – поняв, что дуриком проскочить не удалось, сменил пластинку Вадим. – Копать придется долго, поскольку чертеж объели мыши во многих местах. Вот, смотри, здесь написано: «Т…ть шагов от флигеля в сторону пруда». Т…ть? Сколько это? Тридцать? Тринадцать? Тридцать пять?! Идем дальше: «Поворот под прямым углом налево к забору…ть шагов». Улавливаешь мысль?
Скляров неохотно кивнул.
– Раскопки отнимут массу времени, – продолжал коммерсант. – Потребуют определенных расходов на еду, на снаряжение, а у тебя в кармане ни гроша.
Иван нахмурился.
– Не обижайся, – поспешил добавить Никаноров. – Лучше взгляни на вещи трезво. Я профинансирую раскопки…
– А я помогу продать брюлики, – вдруг ляпнул Кожемякин. – Через моего шефа, Арчибальда Артуровича Плутаняна, конкретно завязанного с антикварами и фирмачами. Самому тебе их вовек не сбыть. В лучшем случае ограбят, в худшем… – Андрей многозначительно провел пальцем по горлу.
Никаноров
