style="font-size:15px;"> В небольшой квадратной комнате, расположенной на последнем, четвертом этаже особняка, горело множество свечей. Посередине, на полу была вычерчена мелом перевернутая пентаграмма[4], испещренная таинственными каббалистическими[5] знаками. В углах дымили бронзовые курильницы с тлеющими корешками каких-то неведомых трав. Воздух пропитался странными, дурманящими ароматами. В центре пентаграммы, воздев руки к потолку, стояла на коленях Черкашина и нараспев читала заклинания. На противоположной от нее стене плясали зыбкие причудливые тени. Рядом (вне пределов пентаграммы) лежали: серебряная чаша, тонкий обоюдоострый кинжал с тремя золотыми шестерками на черной рукоятке и затянутый бечевкой кожаный мешок, из которого доносилось жалобное кошачье мяуканье.
Эмма находилась в комнате одна. Охранники Вова с Жорой, притащившие все затребованные колдуньей предметы, поспешили «сделать ноги». Невзирая на врожденное скудоумие, даже они ощущали некий моральный дискомфорт. Вернее – тряслись от страха! И действительно, от режиссера-постановщика и ее магических причиндалов исходили мощные, почти физически ощутимые волны зла…
Постепенно «пение» Черкашиной переросло в омерзительный сиплый вой. Прошло несколько минут. Неожиданно биоэнергетик замолчала, торопливо развязала мешок, вытащила оттуда крепко связанного, извивающегося котенка, безжалостно перерезала ему горло ритуальным кинжалом, выдавила кровь несчастного существа в серебряную чашу и отхлебнула глоток.
– О сатана! – заверещала она. – Я принесла тебе жертву! Яви мне милость свою! Дай знак!!!
Под потолком сверкнула молния, пол завибрировал, свечи нещадно закоптили, а прямо из стены выступил огромного роста темнокожий мужчина с правильными, но необычайно злыми чертами лица.
– Великий!!! Ты здесь!!! Я безумно счастлива!!! – ведьма распростерлась ниц.
Темный издевательски рассмеялся. Гулкие раскаты сатанинского хохота больно долбили по барабанным перепонкам биоэнергетика. Из ушей Эммы потекла кровь, рот разинулся в беззвучном крике. Чаша выпала из ослабевших рук, и ее содержимое растеклось по пентаграмме бесформенной лужей. Наконец нечистый дух успокоился.
– Курица безмозглая! – презрительно пробасил он. – Жертву принесла, видите ли! Милость явить просит! Что ж, «милость» ты заслужила. В озере огненном[6]. Гы! Гы! Гы! Там у меня уйма таких, как ты, варится!!! Живая уха из людишек. Орут – аж заслушаешься!!! И главное – Бог вам уже не поможет!!! Ведь вы отреклись от Него, предались мне душой и телом… Впрочем, хватит болтать попусту. Итак, дальнейшая вечная участь теперь тебе известна. Предвкушай, дура! Но сперва развлечемся здесь, на Земле. Люблю, понимаешь, забавные зрелища!
«Темный» небрежно щелкнул пальцами, и в комнате появились три серые фигуры с красными глазами без зрачков.
– Займитесь бабенкой, – прорычал дьявол, плотоядно потирая ладони.
С торжествующим
Пятиконечная звезда, древнейший символ сатаны.
Каббала – еврейское мистическое учение откровенно дьявольской направленности. Один из основных столпов талмудического иудаизма. Именно от каббалы отпочковался современный сатанизм [см.: Юрий Воробьевский. Точка Омега. М., 1999; Юрий Воробьевский. Шаг змеи. М., 1999].
Сатанисты напрасно ожидают какой-либо благодарности от злейшего врага рода человеческого. Бесы и друг друга-то ненавидят, а уж людей тем паче. Всех без исключения! Своих же слуг они в придачу глубоко презирают и мучают их в загробном мире с особо изощренным садизмом. Гораздо больше, нежели всех прочих грешников. [О том, куда именно попадают после смерти дьяволопоклонники, см.: Откровение святого Иоанна Богослова, 21:8; Юрий Воробьевский. Точка Омега. М., 1999. С. 193.]
